Светлана Сорокина - Убийство в Café de flore [СИ]

Кэтти вздрогнула и оглянулась в поисках Антуана. Он был недалеко и уже отдавал жестом команду полицейским разобрать хлам.

Несколько человек бесшумно отнесли кабриолет в сторону и за старыми вещами и досками, приставленными к стене, обнаружилась замаскированная дверь в подвал. По взмаху руки Антуана, дверь высадили, и полицейские ворвались внутрь. Антуан за руку поймал Кэтти, готовую следовать вниз в темноту следом за полицейскими.

— Мадмуазель, оставьте хотя бы это профессионалам. У них оружие с ночным видением и опыт. Не волнуйтесь, они справятся. — Помощник комиссара снисходительно посматривал на нахмуренную девушку. Он едва сдерживал улыбку, но не мог не восхищаться отвагой его новой знакомой. Одновременно глаза Антуана зорко следили за происходящим. В одно мгновение его лицо стало сосредоточенным.

Оставив Кэтти за пышным кустом синей гортензии, Антуан с пистолетом в руках нырнул в открытую пасть подвала.

Услышав лай собаки, индиец на секунду застыл. Это дало возможность Алексу, обессиленному за время пребывания в подвале не только увернуться от удавки, но и нанести убийце ответный удар кулаком в голову. Тот упал, ударившись обо что-то, и разразился бранью на своем наречии. Алекс отскочил и затаился в стороне. Глаза обоих уже привыкшие к темноте, все же не обладали «ночным видением». Оба притихли.

Это была схватка не на жизнь, а на смерть. Превратившись в сгустки чувств и нервов, двое в темном подвале, освещенном лишь отверстиями для вентиляции, танцевали свой последний танец. Один из них был убийца. Другой — даос-священник. Каждый из них хотел выжить. Неосторожное движение, даже вздох, мог дать другому преимущество. Неожиданно враги оказались спинами друг к другу. Резкий оборот — и индиец накинул удавку на шею Алексу.

При всем сопротивлении сильного противника, индиец все ближе и ближе подходил к нему, затягивая петлю на шее жертвы. Его хладнокровие было похоже на приближение удава.

В глазах Алекса стало темнеть, красные пятна вспыхивали и расплывались. Он задыхался, теряя связь с реальностью. Неожиданно сверху раздался шум. Кто-то выбивал дверь. И вдруг поток света хлынул в темноту, рассеивая ее и ослепляя.

Индиец отпрыгнул в сторону, спрятавшись за выступ в подвале. Алекс в изнеможении опустился на пол и, еще задыхаясь, кашляя, с петлей на шее, показал рукой одному из полицейских в сторону убийцы. Сделав несколько шагов в указанном направлении, тот увернулся от брошенного в него ножа. Прогремел выстрел.

Услышав выстрел, Кэтти больше не могла себя сдерживать и стремглав кинулась в подвал. На ходу достав из сумочки фонарик, девушка быстро стала спускаться по крутой лестнице. Оказавшись в темном помещении внизу, и быстро оценив ситуацию, она на секунду замерла. Потом безошибочно направилась к белеющему в темноте пятну. Этим пятном оказалась Афина, поскуливающая от радости и облизывающая лицо Алекса, приводя его в чувства.

Кэтти опустилась на колени и крепко обняла друга. По ее щекам беззвучно текли слезы. Он смущенно произнес, шутя:

— Ну вот. Если меня не задушил убийца, сейчас это сделаешь ты. Афина была более деликатна в проявлении своих чувств.

— Молчи. — Приказала ему Кэтти. — Иначе я разревусь.

Пока комиссар Бодлен тряс пистолетом перед носом индийца, Антуан помог подняться Алексу, и они вместе с Кэтти вывели его под руки из подвала. Отойдя несколько метров от здания, бывший пленник оглянулся и, посмотрев на старую пивоварню, произнес:

— Не думал, что этот дом с башней, так понравившийся мне вначале, станет моей тюрьмой.

В это время полицейские вывели индийца на поверхность. Впервые при свете дня, двое, еще несколько минут тому назад, дравшиеся на смерть, заглянули друг другу в глаза. Шофер бабушки Жоржа что-то сказал на индийском наречии. Потом на английском извинился, и, потупив глаза, прошел мимо Алекса.

Поблагодарив Антуана и комиссара за вовремя подоспевшую помощь, Алекс и Кэтти, поддерживающая друга под локоть, медленно направились к замку.

Происшедшее с Алексом не отразилось на его мировосприятии, он стал лишь более скептически относиться к себе. Сочувствие мадам де Грамон, бабушки Жоржа, Антуана, интересующегося его самочувствием, даже излишняя учтивость дворецкого — лишь тяготили его. Их «ахи» и «охи» напоминали о его ошибке — потере бдительности. Только Кэтти вела себя так, будто ничего не случилось. За это Алекс был благодарен ей. Кэтти перестала даже язвительно подтрунивать над ним. Однако чтобы поддерживать прежние отношения до драматических событий, ей приходилось нарочито острить и даже слегка покрикивать на Алекса, будто ничего не было. Но он видел, что Кэтти щадит его. Их отношения стали более мягкими и доверительными.