Юрий Комарницкий - Возвращение на Подолье

Когда на землю опустились сумерки, Харасанов предложил Францу искупаться на Темиртауском водохранилище. Девушек решили не брать. В заплечную сумку Харасанов положил пистолет.

— Зачем нам оружие? — спросил Франц. — Уже темно. Вряд ли вас кто-то сможет опознать.

— Оружие не помешает в любой ситуации. Кроме всего, я хочу, что бы вы произвели несколько пробных выстрелов. Ночь будет лунной, выберем мишень.

Стороной они обошли автостанцию и вышли на берег водохранилища. В лунном свете противоположный берег утопал в красном смоге. Сверкающая водная гладь вызвала у Франца странное возбуждение. Головная боль прошла. Непреодолимо хотелось запечатлеть эту жутковатую картину.

— Обратите внимание на концентрацию, окраску и густоту смога. В этом городе рождающиеся поколения обречены. Таких чернобылей в этих краях десятки и сотни. Эти земли предназначены для выкачки ресурсов, а через десятки лет будут пригодны только для съемок фантастических фильмов о мертвых планетах.

Чуть дальше импровизированного пляжа, о котором свидетельствовал разломанный грибок, громоздились кучи мусора. Соорудив несколько мишеней из пустых банок, они удалились на расстояние пятнадцать — двадцать метров.

Первым стрелял Харасанов.

Бялковский все больше переставал удивляться этому человеку.

— Чувствуется, что вы двадцать лет проработали в милиции. Кстати, как вам это удается с глушителем? Насколько я знаю, в милиции до сих пор на вооружении “Макаров”. Неужели тренировались?

— Ничего особенного. Цельтесь как обычно, “под яблочко”, и все получится.

По-ковбойски расставив ноги, Франц стрелял, держа пистолет двумя руками. Глухие хлопки создавали впечатление, что он стреляет из игрушечного оружия. Три выстрела из пяти попали в цель.

— Ну, что ж, для художника совсем неплохо. Признайтесь, кое-какие навыки у вас есть.

— Признаюсь, электронный тир и малокалиберная винтовка в детстве.

Они разделись и осторожно вошли в воду. Ступни ощущали огромное количество неведомых предметов.

— На этом дне несметные сокровища для коллекционеров утиля, — пошутил Франц.

— Увы, это не Клондайк и не озеро “неожиданностей”, — поддержал его Константин.

— Угу… А вы не Смок, и я не Малыш.

Глубина начиналась далеко от берега. Дно пошло илистое и они с нетерпением дождались, когда можно было поплыть.

Франц предпочитал “кроль” и на какое-то время оставил Харасанова позади. Мощное фырканье заставило его оглянуться, хотя надобности в этом уже не было. Константин уверенно его обогнал.

Вдоль освещенной части берега в их сторону передвигались человеческие фигуры.

— Франц, немедленно к берегу. Кажется, мы успели совершить ошибку!

Не дожидаясь Франца, он, словно торпедный катер, поплыл к берегу. Вскоре он уже бежал по пляжу, подымая каскады серебряных брызг.

Когда Франц, безбожно калеча ноги, наконец выбрался на берег, диалог с ночными гостями у Харасанова уже состоялся. Они лежали лицом вниз на мокрой траве, положив руки на затылки. Потрескивая и попискивая, неподалеку лежали две портативные рации. Один из двух жалобно стонал.

— Вот, полюбуйся, Колек, — впервые обратился к Францу на ты и назвал его чужим именем Харасанов. — Патрульные менты. Хотели нас в участок забрать, а я их повырубал. Митяя не так-то просто повязать.

Харасанов умышленно бравировал, слова неприятно резали слух. Не выпуская из правой руки пистолет, левой он поддерживал джинсы, силясь попасть ногой в штанину.

— Ану, Колек, бери ремни и вяжи им ноги, пока я их не перестрелял. На руки приладим браслеты.

Испуганный Франц незамедлительно исполнил приказ Харасанова. Полной уверенности в том, что Константин не исполнит свою угрозу, у него не было.

Быстрыми шагами они удалились с пляжа. Франца знобило. Ему опять пришлось столкнуться со случаем, который в корне мог перевернуть его жизнь. Иногда ему хотелось, чтобы весь этот кошмар закончился. Но он понимал: вместе с окончанием их взаимоотношений растают как сон надежды на другую жизнь. Опять в его жизнь войдет общежитие с забитыми работягами, вечно пьяными, живущими от получки до получки. Опять придет луковый быт, вонючие столовые и ворохи пустых бутылок.

— Скажите, Константин, только правду, вам хотелось их убить?

На это Харасанов ответил раздраженно, даже зло:

— За кого вы меня принимаете? У этих сопляков даже не было оружия, не говоря о том, что я озлоблен не на исполни — телей, а на систему. Попрошу вас больше не проверять мою жажду крови. Зная обо мне уже очень много, это не делает вам чести.