Александр Тамоников - Выжженный плацдарм

На шум выскакивали ошалевшие, взбудораженные хлопцы. Сухо щелкали пистолеты с глушителями, сверкали ножи. Спецназовцы работали стремительно, не давали врагу ни малейшей возможности поднять шум.

Выжившие укропы помчались обратно в блиндаж, мешая друг другу. Там стояли какие-то примитивные топчаны, под потолком болтался фонарь. На полу ящики с выстрелами для зенитки, цинки с патронами. Не так уж тесно, есть где развернуться.

Опомниться врагу спецназовцы не дали, уничтожили теплыми. Кто-то сдавленно кричал, болтал ногами. Раймер вонзил ему в горло нож, хорошенько провернул и отпрыгнул, чтобы не облило всякой гадостью. Курбаев словно баранов резал, что-то шипел, приговаривал, вертел двумя клинками одновременно. Это целое искусство, главное – не перепутать оригами с харакири.

Какой-то укроп отлетел на топчан, ударился спиной о стену, вскинул автомат с передернутым затвором. Взор бойца был наполнен ужасом, глаза носились по кругу, как планеты, сорвавшиеся с орбит. Мишка Фендик, не мешкая, дважды выстрелил ему в грудь из пистолета с глушителем. Пули попали в бронежилет. Эти парни даже спали в них. Ясное дело, повышенная боеготовность. Укроп выронил автомат от ослепительной боли.

Следующую пулю Мишка, тот еще гуманист, отправил в голову, чтобы человек не мучался. Фендик ахнул, когда на него повалилась туша Гуревича, а через того перелетел, чуть не сбив фонарь с потолка, десантник, обливающийся кровью. Оба возились на полу, неуклюже пытались подняться.

– Да уж, – прохрипел Мишка, пытаясь оттолкнуть от себя товарища. – Кому-то из нас не мешает потерять пару килограммчиков. Ты, чудо из Бобруйска, на бульбе, что ли, так раздобрел?

– Ага. – Боец из далекого белорусского города ничуть не обиделся, нервно усмехнулся и заявил: – Бульбу варим, бульбу парим, бульбу просто так едим.

Трое укропов пытались вырваться из блиндажа. Одному это удалось, других остановил озверевший Курбаев. Первому он провел подножку, второго треснул лбом о бруствер. Потом казах добил противников точными ударами ножа. Теперь Олег понял, почему этот неразговорчивый человек все свободное время занимался тем, что точил свои многочисленные клинки.

– Ты все веселишься, Курбаев? – осведомился Гуревич, утирая пот со лба.

– У меня это неплохо получается, – проворчал казах, поднимая голову.

Оскалился кривоватый рот, заблестели зубы, изъеденные кариесом.

– А что?.. Объявляю акцию: два пучка укропа по цене одного. Возьмешь?

Гуревич повертел головой, словно избавляясь от липкого наваждения, и вдруг начал судорожно креститься.

Последний украинский боец далеко не ушел. Этот молодой парень с искореженным от ужаса лицом несся по траншее, натыкался на ее стены и отлетал от них, словно мяч. Олег швырнул автомат ему под ноги. Тот споткнулся и, наверное, сломал ногу. Кричать он не мог, скорчился, прижался спиной к бревнам, подтащил под себя вывернутую конечность. Капитан поднял пистолет и опустил, не смог выстрелить.

К парню подлетел Курбаев, вонзил нож ему в ключицу и ждал, пока утихнет агония. Потом он выдернул клинок и потрясенно, чуть не плача, уставился на него. Лезвие не выдержало, переломилось.

– Оно сломалось… – пробубнил боец жалобно, как-то по-детски.

– Не волнуйся, дружок, добудешь себе новую игрушку, – пробормотал Раймер и отвернулся.

– Маленькая хитрость, – сказал Мишка Фендик. – Чтобы игрушки не ломались, не давайте их детям.

Коля Радченко оперся о бруствер, и его вырвало. Он изливал из себя багровую массу, кашлял, тужился, никак не мог избавиться от спазмов. А когда все прошло, боец как-то виновато посмотрел на товарищей и уткнулся взглядом в землю.

– Слабак! – заявил Курбаев.

– Да ничего подобного, – возразил Раймер. – Просто в этом парне еще осталось что-то человеческое.

– А они там чай собирались пить, – вдруг сказал Фендик, кивнув подбородком на блиндаж. – На костре разогревали, а потом в термос вылили. Я понюхал, пахнет душистыми травами. – Мишка с усилием сглотнул и предложил: – Может, по рюмочке чая, мужики?

– Уходим отсюда! – заявил Олег, выхватывая рацию. – Быстро! А особенно ты, знаток чайных церемоний. – Он ткнул пальцем в сконфуженного Мишку. – Что застыли, бойцы? Вражеской крови никогда не видели?

Крови этой ночью было хоть отбавляй. Спецназовцы все сделали правильно, никого не потеряли, но ликовать не могли. Последствия массовой резни вызывали у них только тошноту. Больше десятка трупов валялись в траншее, в землянке. Зачем эти хлопцы пришли на восток Украины? Кто их сюда звал, от кого они собрались защищать местное население? Ведь не все они фашисты! Какая падла все это начала? Кто и когда сможет остановить?!