Кирилл Казанцев - Последняя обойма

разряженных в пух и прах моделей. Возможно, когда мне стукнет пятьдесят три, моя любовь к женщинам тоже примет

извращенные формы.

- Генрих там кемарит, - сообщил я. Максу.

- Бог с ним, - отозвался Макс. - Делать сейчас все равно нечего. Никто к нам не идет. Никому мы не нужны. Чертов

дождь. Можешь прилечь на диванчик рядом с Генрихом и...

- Если это увидят клиенты, к нам никто больше не придет, - сказал я и снял трубку телефона.

- Кому это ты? - спросил Макс и зевнул.

- Насчет твоего карбюратора, - соврал я. На самом деле состояние карбюратора и перспективы его починки интересовали

меня меньше всего. Меня интересовал Сидоров.

Я набрал номер автосервиса. Кто-то незнакомый и явно недовольный тем, что его побеспокоили, буркнул в трубку:

- Слушаю.

- Автосервис? - уточнил я.

- Ну. - Мой собеседник был превосходно воспитан.

- Сидорова позовите, - попросил я, подумал и добавил: - Пожалуйста.

- Нету Сидорова.

- Где он?

- Я почем знаю?! - фыркнула трубка. - Был утром, потом смотался куда-то...

Я повесил трубку, посмотрел на Макса и разочарованно развел руками.

- Плакал твой карбюратор.

- Почему это? Он же не навсегда пропал, твой Сидоров. Вечером позвони ему домой.

- Да, пожалуй, - кивнул я, хотя в данный момент у меня не было уверенности в том, что вечерние, ночные и утренние

звонки будут иметь какой-то смысл. Сидорова била лихорадка. Все, относящееся к поведению людей здоровых, теперь его не

касалось. Вчера, опершись локтем на перила, он соскользнул вниз по ступенькам. Сегодня, опираясь на свою мечту о мешках

с деньгами, он стремительно соскальзывал в темную глубину. Там руководствуются тайными страстями. Там лихорадочно

претворяют мечты в жизнь, не беспокоясь о том, насколько совместимы жизнь и мечта.

И если жизнь не совпадала с мечтою, бралось что-то острое, и ткань жизни кромсалась безжалостно и безрассудно. По

живой ткани, по мышцам, по кровоточащим артериям.

Потом, позже, наступало отрезвление. Человек с отвращением выпускал из рук орудие переустройства жизни, смотрел на

свои окровавленные руки и шептал потрясенно:

- Боже, что я сделал?! Неужели это сделал я?!

Но Бог молчал, потому что было достаточно оглянуться по сторонам, чтобы получить все ответы на все вопросы...

- Макс.

- Что?! - Он встрепенулся, поднял голову, которую все больше тянуло опуститься на грудь, погрузиться в сон.

- Ты знаешь, где находится главный офис «Европы-Инвест»?

- Понятия не имею. Костик, ты это... - Он широко и продолжительно зевнул.

- Что? - нетерпеливо спросил я.

- Посмотри там, рядом с диваном, на столе... Подшивка «Городских вестей». Там должна быть реклама разных фирм.

Может, найдешь и свою «Европу-Инвест»...

- Понятно. - Я встал из кресла.

- А что случилось?

- Да так, ничего существенного.

- Ты говорил, что хочешь посидеть здесь, пока дождь не перестанет...

- Передумал.

- А-а-а, - равнодушно протянул Макс. - Только не забудь - завтра в три придет клиент, насчет слежки за женой...

- Я помню.

Он вяло помахал мне вслед, а я вышел из кабинета, взял подшивку газет и вышел в коридор, чтобы шуршанием страниц

не разбудить Генриха.

Пятнадцать минут спустя я ехал в «Европу-Инвест». Щетки на лобовом стекле метались как сумасшедшие, сражаясь с

дождевыми каплями, а те, преследуя лишь им известную цель, продолжали заливать машину. Движения щеток, падение

капель, визг тормозов в соседнем ряду, свистки - бесполезные - регулировщика на перекрестке, лязг столкновения

металлических красавцев, падение женщины в красном плаще, едва успевшей отскочить от машин и поскользнувшейся на

мокром асфальте...

Лихорадка.

Я объехал столкнувшиеся автомобили и упавшую женщину, к которой спешил регулировщик в синем дождевике. Я

продолжил свой путь.

Глава 7

Вопреки рассказам Сидорова никакой очереди из желающих продать свои акции и получить пачку купюр из бездонных

денежных запасов «Европы-Инвест» я не обнаружил. Должно быть, дождь отогнал не только потенциальных клиентов

Макса, но и потенциальных посетителей инвестиционной конторы.

На входе я долго и тщательно вытирал ноги. Я думал, что после этого в «Европе-Инвест» ко мне отнесутся более любезно,

чем если бы я наследил по мраморному полу вестибюля. Не сбылось.

- Что вы хотели? - строго спросил милиционер, приближаясь ко мне. Второй милиционер остался сидеть за конторкой. Их

было двое - и это первое, в чем ты ошибся, Сидоров.