Андрей Воронин - Спецназовец. Власть закона

— Что зараза, то зараза, — подтвердил Юрий.

Его ткнули стволом между лопаток, недвусмысленно намекнув, что пора продолжить путь. Раскаленная почва жгла босые ступни, острые камешки впивались в подошвы, норовя добраться до живого мяса, но Юрия сейчас беспокоило не это: он очень надеялся, что, доставив его в лагерь, новый обладатель желтых походных ботинок производства известной европейской фирмы не отправится странствовать в них по белу свету, а хотя бы на время останется здесь. В противном случае ситуация обещала непредвиденно и резко осложниться. Что ж, сказал себе Юрий, как сумеем, так и сыграем. В конце-то концов, он с самого начала собирался управиться с этим делом в одиночку, без посторонней помощи; хуже было то, что Быков с Дашей в погоне за желтыми ботинками могли нажить себе очень крупные неприятности.

Сколоченная из схваченных стальными полосами толстых досок дверь в каменной стене распахнулась, и Юрия грубо впихнули в душный, пропахший испарениями множества давно не мытых тел полумрак. Дверь за его спиной захлопнулась, лязгнул засов. Дав глазам немного привыкнуть к освещению, Якушев огляделся и, стараясь, чтобы голос прозвучал бодро, сказал:

— Привет, славяне! Как продвигается строительство?

Замаскированный срубленными ветками грузовик стоял в узкой, заросшей кустарником ложбинке метрах в двадцати от дороги. Ветки пожухли и высохли, листва на них отзывалась на каждое прикосновение шорохом и хрустом, словно была вырезана из кальки, но это не имело значения: стояла засуха, и кусты были почти такими же сухими уже тогда, когда их рубили.

Тени прямо на глазах удлинялись и делались гуще, затапливая ложбину, как медленное темно-лиловое половодье. Потом солнце скрылось из вида за западным краем ложбины, испепеляющий дневной зной сменился ровным сухим жаром, щедро отдаваемым раскалившейся за день землей. Даша сидела наверху на плоском камешке — теоретически была на боевом посту, ведя наблюдение за дорогой, а на самом деле, наверное, просто любовалась закатом, поскольку наблюдать на дороге было не за чем. Роман Данилович предавался занятию, ничуть не более полезному, чем то, что выпало на долю жены: приводил в порядок снаряжение, которое и так пребывало в полном порядке. Стараниями «верхних бурундуков» недостатка в оружии, боеприпасах и провианте они не испытывали; чуточку хуже было с водой, но Быков рассчитывал в ближайшее время исправить положение — как водится, за счет противника.

Ти-Рекс собирался произвести командирскую рекогносцировку. Сигнал запрятанного в каблуке правого ботинка Якушева радиомаяка исправно поступал на следящее устройство. Если верить этой мудреной штуковине размером с обыкновенный мобильный телефон, джип, в котором Спеца увезли из поселка, находился в движении около получаса, держа путь почти по прямой в северо-западном направлении. При средней скорости в сорок — пятьдесят километров в час за это время он должен был покрыть где-то от двадцати до тридцати километров. Даша, смыслившая в электронике чуточку больше супруга, поиграла клавишами навигатора, после чего тот выдал на дисплей тот же результат: двадцать шесть километров и сколько-то там метров. Поскольку подполковник Быков не привык вести вверенное ему подразделение в атаку наугад, без предварительной тщательной разведки, ночка ему предстояла веселая: двадцать шесть туда, двадцать шесть обратно, и все это в темноте, по пересеченной, кишащей зверьем и вооруженными бандитами местности. Дашу перспектива овдоветь и остаться в одиночестве посреди Африканского континента никоим образом не устраивала; обсуждение данного вопроса вышло достаточно бурным, в результате чего мадам Быкова и удалилась любоваться закатом. Быков за ней не последовал: она отлично все понимала и без многословных уговоров, ей просто нужно было немного времени, чтобы отойти и смириться с мыслью, что не все и не всегда будет по-ее, стоит только посильнее топнуть ножкой. Говорят, мужчина в семье — голова, а женщина — шея: куда повернет, туда и будет. В семейной жизни, как правило, так и есть, но сейчас они, увы, находились не на кухне в своей рязанской квартире, и сердито нахмуренные брови жены трогали старого десантника гораздо меньше, чем ей бы того хотелось: лучше сердитая супруга, чем мертвая.

Выкурив сигаретку, Роман Данилович навесил на себя автомат и попрыгал на месте, проверяя, не бренчит ли амуниция. Предосторожность была излишней: за десятилетия службы он так навострился по части подгонки снаряжения, что теперь, наверное, мог собраться в рейд по тылам противника даже во сне. Ничто не гремело и не брякало; все было под рукой, нож легко выходил из ножен, а пистолет из кобуры. Обувь идеально сидела по ноге и была в меру разношенной, что в данной ситуации представлялось едва ли не самым важным: отмахать за ночь более полусотни верст на стертых ногах — задачка не из легких, и приятным такое времяпрепровождение не назовешь.