Алексей Суконкин - Переводчик

— Чеченцы дали, — сказал Олег. — Целевой платеж. Именно для лечения…

— Столько много? — удивилась мама.

Мама, мама, наивная ты простота…

— В общем, давайте за то, чтобы операция прошла успешно… — предложил Олег.

Выпили. Олег набросился на жаренную картошку — блюдо, о котором он так долго мечтал…

— Дорогие часы, — сказал отец. — Где такие взял?

— Эти мне достались от одного очень важного человека, — сказал Олег. — А твои, которые с подписью Примакова, я разбил. И подарил одному очень хорошему человеку.

— Что за хороший человек? — спросил отец.

— Мой замкомбата. Серебров Александр Иванович. Очень хороший человек!

— А что за важный человек, который подарил тебе эти часы? — спросила мама.

Олег мгновение молчал, а потом все же сказал:

— Он мне их не подарил. Они мне от него достались. Пап, ты наверняка много знаешь по чеченской проблеме…

— Ну, кое-что…

— Слышал про "чеченского Мюллера"?

— Да, конечно, это Абу Мовсаев. Я с ним как-то вел переговоры. Сидел с ним за столом так же как сейчас с тобой. Это было три года назад…

— Значит, знаешь… и как он тебе?

— Если честно, у меня не сложилось мнение, что это умный человек. Скорее всего, он поднялся только за счет своей наглости и жестокости. Он даже на переговорах вел себя неподобающим образом, хамил. Но в целом с ним еще можно было переговариваться, по сравнению с другими… недаром его и прозвали "чеченским Мюллером".

— Недаром, — кивнул Олег. — Так это его часы.

Спустя несколько мгновений тишины отец спросил:

— Он их тебе подарил, что ли? Вздор какой-то…

— Нет. Все просто. Я его убил.

Отец улыбнулся:

— Я именно об этом и подумал. Как будто знал, что ты скажешь. Убрали, значит, еще одну чеченскую фигуру… еще одного возможного переговорщика…

— В смысле? — спросил Олег. — Что-то мне не понятно… какого переговорщика?

— Обыкновенного. Человека, имеющего в республике авторитет такого уровня, при котором можно решать межнациональные вопросы. Пойми — война войной, но при этом никогда нельзя забывать и о переговорах. Если можно было с ними договориться, нечего было и затевать эту войну. Но, уж если наша власть решила вести непримиримую войну, то здесь нужно быть последовательным до конца. Ну и ладно. Правильно и сделали…

— Носить вещи мертвого человека не хорошо… — сказала мама.

— Это трофей, — сказал Олег.

— Наливай еще, — посоветовал отец.

Выпили третий. Олег объяснил за кого он пьется, поэтому пили молча.

Нартов несколько раз пытался дозвониться до Светы, но на всех номерах трубку никто не брал.

Завалившись на диван, Олег вспомнил про отнятые у милиционеров удостоверения. Достал их из кармана, и стал разглядывать. Усмехнулся про себя: с такими бойцами много бы он в Чечне навоевал…

Потом забросил их в свою сумку. Может, когда пригодятся…

Утром Олег приехал в госпиталь имени Бурденко. Долго искал нужную палату, наконец, нашел.

Витя Данилов лежал на кровати с полуоткрытыми глазами. Олег сказал:

— Здорово, Витек!

Данилов никак не отреагировал. Подошла медсестра:

— У него последнее время пошло резкое ухудшение. Совсем перестал реагировать на звуковые раздражители… боюсь, что мы ему уже ничем не поможем…

Олег посмотрел на нее:

— Поможем. Я отправляю его в Германию…

Возвращаясь из госпиталя домой, Олег набрался смелости, и решил заехать к Оле. Пару раз он хотел развернуться и не пойти, но тогда проблема оставалась бы не решенной.

Дверь открыла Оля.

— Олег? Ты?

Олег заметил в ее глазах растерянность.

— Да, это я. Вот, вернулся… живой и почти здоровый…

— Слушай, это так неожиданно, ты бы хоть позвонил, сказал что приедешь…

Она стояла в пороге, не предлагая войти. Все стало ясно. Гора упала с плеч. Проблема решилась сама собой…

Олег широко улыбнулся:

— Чего в дом не пускаешь? Ты обзавелась кем-то? Как его зовут?

— Ты бы хоть предупредил… — снова сказала Оля. — Я же тебя так ждала…

— Я не слышу ответа!

— Зачем ты так… — Оля вдруг осознала, что перед ней стоит совсем другой человек.

Олегу стало смешно. Он вдруг приподнял край рубашки, и показал рубец от ранения:

— Вот что я там заработал… пока ты здесь с другими кувыркалась… Эх, правы были наши мужики! Не будет у меня с тобой после войны никакого счастья… Своего счастья на чужом горе не построешь…

— Оля, кто там? — раздался из глубины квартиры до боли знакомый голос.

В коридоре Олег увидел своего университетского друга Ромку. Тот стоял в халате, в котором раньше ходил у Оли дома Олег.