Алексей Суконкин - Переводчик

— Есть строгий выговор! — четко выговорил Дима.

— Учитывая получение приказа на замену, а так же проявленные вами мужество и героизм при проведении боевой операции в горах, объявляю вам снятие ранее наложенного взыскания!

— Служу Отечеству! — весело отозвался Лунин. — Разрешите по плану?

— Какой имеете план? — осведомился Романов.

— Убыть в вверенное мне подразделение!

— Разрешаю.

— Разрешите идти?

— Идите.

— Есть.

Лунин четко повернулся, и сделал несколько строевых шагов… офицеры с этого чуть животы не надорвали, смеясь…

— Нас заменяют? — спросил Олег.

— Да, — кивнул Романов. — Получен приказ. В течение недели передаем чучкарям базу, и вылетаем домой…

Отведя Олега в сторону, Романов сказал:

— Завтра ты летишь в Москву… из Моздока вылетает самолет… тебе я оформлю командировку в "Аквариум"…

Олег кивнул.

— Только не забудь там отметиться, печать поставить в командировочных документах…

— Понял. Не забуду… пистолет дадите?

— Ну, разумеется, ведь с такими деньгами полетишь…

Из Кубинки Олег добрался до родного дома довольно быстро. На дворе уже был вечер. Вот и, наконец, родной дом…

Родной дом… за полгода решительно ничего не изменилось… все то же самое, и даже, кажется, те же самые воробьи на ветках сидят…

Боже, как это все мило…

Какое это все родное…

С удивлением, обнаружив на входной двери кодовый замок, Олег остановился. Пришлось подождать, пока из подъезда не вышла соседка с третьего этажа, которая прошла мимо него, даже не повернувшись… для нее он как будто никуда и не пропадал…

К черту лифт! Кажется, не был здесь целую вечность…

Родные ступеньки. Олег усмехнулся про себя: никогда раньше не думал, что когда-нибудь будет так радоваться только тому, что имеет возможность смотреть на эти ступеньки, идти по ним…

Шестой этаж. Родная дверь. Звонок. Ничего не изменилось. Ничего…

Олег несколько минут стоял возле двери, или, не решаясь позвонить, или просто растягивая удовольствие…

Звонок. Белый, с черной кнопкой… какой родной…

Олег собрался, вытер со лба пот и позвонил в дверь. Услышав знакомые шаги по коридору, снова вытер со лба капли пота.

— Кто там?

Боже мой… голос мамы…

— Мам, это я, Олег. Открывай…

Дверь открылась. Олег улыбнулся. Родители стояли на пороге… родные…

— Жарьте картошку. Я вернулся домой…

Бросив сумку в коридоре, Олег несколько минут провел в объятиях своих родителей, потом дошел до любимого дивана, и в ожидании ужина завалился на него.

— Оле позвонить? — спросила мама. — Позвать ее?

— Пока не надо, — сказал Олег.

— Интересно, это почему? Ты разве не хочешь ее видеть?

— Я не знаю…

Чуткое материнское сердце уловило перемены…

— Что случилось?

— Я просто не хочу ее видеть. И все…

Мама села напротив него:

— Олег, ты изменился. У тебя совершенно другие глаза… и голос…

— Да мама, я уже другой. Прежнего Олега ты уже никогда не увидишь… и я не знаю, хорошо это, или плохо…

Из кухни выглянул отец:

— Давай приготовим, а за столом и поговорим…

Мама ушла на кухню. Олег включил телевизор. Шли новости. Вдруг на экране он увидел тело убитого Абу Мовсаева. Диктор вещал:

— В результате уникальной операции, проведенной эфэсбэ России, был уничтожен…

Олег переключил канал. Там была музыка. Его сверстники в шапочках под глаза размахивали руками перед камерой. Что-то пели…

— Вещь! — усмехнулся Олег. — Классные пацаны… вас бы в горы…

Оказалось, что смотреть нечего. Сплошная дебилизация населения… какая мелочность и никчемность… а ведь смотрел раньше, когда не знал, какие бывают в жизни проблемы…

Встал, прошел на кухню:

— Мам, может, что помочь?

— Да нет, Олег, ничего не надо…

— Сами справимся… — отозвался отец, который чистил картошку.

— Может, в магазин сходить?

— Вот в магазин давай! — поддержал сына отец, прекрасно понимая, о чем намекал Олег.

— Я быстро…

Олег вошел в свою комнату, вынул из-за пояса пистолет и спрятал его под матрасом. Вынул из карманов пачки долларов, и тоже спрятал их под матрасом. Вроде все…

Посмотрел на себя в зеркало. Небритое лицо здорово напоминало чеченского боевика. Да… надо будет обязательно побриться…

В магазине он взял бутылку водки, бутылку белого вина, что-то из салатов и вышел. Улица привычно гудела машинами, пахла выхлопом двигателей, толкалась прохожими… и ничем, совершенно ничем не напоминала войну…