Андрей Воронин - Банда возвращается

— Не нравится мне все это, — задумчиво сказал Прокофий. — Когда ты не поладила с Принцессой, дело было — полбеды. Можно всегда свалить на женские штучки… А вот Кожинов тебе не простит ни малейшей ошибки… Ты думаешь, чего Кожинов ждет от тебя? Не случайно же он назначил опекать майора…

— Чего?

— Хочет, чтобы ты этого майора отодвинула.

— Возможно… Кажется, я это и делала сегодня.

Виктория еще долго молча рылась в документации старика.

Александр Бондарович, 2 часа 30 минут ночи, 24 марта 1996 года, у себя дома.

Лифт не работал, из экономии его отключали после десяти вечера.

Пришлось подниматься пешком на восьмой этаж.

После развода жена вместе с сыном уехала к себе в Самару, — к родителям; Александр остался жить в двухкомнатной квартире один, точнее — «сам-с-котом», как он шутил. В чем-то так было и проще… Если, разумеется, забыть про сына. Но про сына Бондарович забыть никак не мог, поскольку очень любил его и скучал… Как еще устроится с этим! И надо ли, чтобы как-то устраивалось?.. Жена — Бог с ней. Не сошлись характерами, разошлись пути… Но чтоб мальчик рос безотцовщиной — больно!..

В первое время после развода Александр очень страдал, только о сыне и думал. И в каждом мальчишке, пробегающем по двору, только его и видел. Расшумятся под окнами пацаны, раскричатся, играя, а Бондаровичу все кажется, что среди них и его сын. Потом стало полегче…

Поднялся наконец на этаж. Достал ключи.

Бесшумно открылся замок, Александр специально ставил именно такой, чтобы щелканьем не будить семью — возвращаться за полночь приходилось постоянно.

А жена за полночь обычно уже спала — при бигуди, естественно… Боже! Кто б знал, как его злили в те дни эти бигуди. А сейчас, по прошествии времени, — вроде ничего, мысль о них даже не раздражала…

Александр шагнул в коридор и замер.

В слабом свете, пробивавшемся из зала, бросилось в глаза тело крупного черного кота, которое неподвижно лежало посреди прихожей.

В доме кто-то был, и следующие действия Бондарович совершал автоматически: он бросился вперед, выхватывая из кобуры оружие. Ворвавшись в комнату, он искал стволом цель, передвигаясь при этом вправо, а потом влево и вперед, чтобы затруднить прицельный огонь «вероятному противнику». При этом Александр старательно добавлял оглушительные шумовые эффекты, в которых смысл слов не имел никакого значения, и роль играли только громкость и агрессивность голоса:

— Стоять! Лежать! Стреляю!..

В комнате никого не было, однако на телефонном столике лежал маленький щелевой фонарь, какой применяют профессионалы и грабители, чтобы не создавать лишней подсветки в окне. Узкий луч освещал разобранный телефонный аппарат. На кровати лежали чужие куртка и кепка…

— Что за дьявол!

Александр окинул взглядом все возможные укрытия — но их просто не существовало в этой комнате: под тахту не мог проникнуть даже кот, занавески — прозрачные, за стойку с телевизором и музыкальной аппаратурой Банда заглянул сразу… Что еще? Открытые стеллажи, два стула…

Бондаровичу потребовалось меньше секунды, чтобы оценить эту обстановку и проследовать в том же стремительном темпе на балкон.

Пусто. Александр перегнулся, выглядывая вниз — и тут же получил в лицо тугую струю из газового баллончика.

Спасли только отработанная реакция и привычка оперативника не застывать в неподвижной позе, заботясь о том, чтобы противнику было сложно в тебя прицелиться или ударить. Поэтому основная струя прошла все-таки мимо.

Александр задержал дыхание и отвернулся в сторону, но на несколько секунд сознание помутилось, и он, будто через вату, услышал, что человек, оказавшись на нижнем балконе, выламывает с треском дверь в квартиру.

Придя в себя, Бондарович кинулся через свою квартиру на лестничную площадку.

Неведомый «гость» с газовым баллончиком уже открыл незнакомые замки на выходной двери в нижней квартире.

И, грохоча каблуками по ступенькам, бежал по лестнице вниз. Скорости ему было не занимать.

На этот раз Бондарович, преследуя взломщика по лестнице, не стал выкрикивать традиционные, как лай гончих, формулы: «Стой! Стрелять буду!» Убегающий явно не собирался стоять, а Бондарович — стрелять, хотя бы потому, что беглец опережал его примерно на два пролета и не был виден. Разве что мелькала время от времени на перилах рука… Так что не стоило будить посреди ночи жильцов напрасной пальбой. Бондарович просто поднажал, чтобы не упустить беглеца на улице, где того наверняка ждала машина.