Андрей Воронин - Банда возвращается

Президент глянул куда-то в сторону:

— Покажите нам его!

Камера развернулась и показала скривившегося Поливоду, которого посадили в первом ряду. Хотя на этот раз — без наручников.

«Каков спектакль! — с восхищением подумал Орлов. — Самое интересное, что он сработает на сознание людей. Показал убийцу, показал труса, теперь бы еще героя, — и очки популярности набраны».

А Президент будто услышал внутренний голос старика:

— Вот эти двое простых людей, Григорий Данилович, которые сегодня сделали для спокойствия и безопасности страны то, чего не сделал ты.

Камера резко повернулась и показала справа от Президента красавицу Викторию с отлично сделанным макияжем и мужественного, но несколько смущенного Бондаровича.

Старик так и подпрыгнул в кресле:

— Оля, Оля!.. Скорее!.. Иди посмотри, детей по телевизору показывают.

— Каких детей? — Ольга Борисовна уже торопилась с кухни. — Ты о чем?

— Наших, — скрипучим голосом ответил старик.

— О, Господи! — охнула Ольга Борисовна, найдя очки.

— …ва и майор Бондарович, — с улыбкой говорил Президент. — Я думаю, вам недолго, друзья мои, ходить в этих званиях. Я буду ходатайствовать перед вашим начальством о повышении… — камера опять взяла Президента крупным планом. — Еще полчаса назад мы с замиранием сердца наблюдали, как разворачиваются события, и доказательно убеждались, как низко могут пасть люди, рвущиеся к власти, забывшие о чести. Между прочим, на груди убийцы Смоленцева и Кожинова — а убийца еще не пойман, мы только час назад узнали его имя, — у него на груди найдется опознавательный знак от пули Виктории Макаровой.

Она, насколько известно многим россиянам, — меткий стрелок… Негодяя спас только бронежилет.

— Шоу! — буркнул старик. — Поле чудес в стране дураков. Программа для домохозяек…

Однако Прокофий так и цвел.

На экране были Президент, Виктория, майор Бондарович…

— К сожалению, мы ничем уже не сможем отблагодарить Наума Кожинова, сложившего голову. Мы только можем почтить его память звездой «Героя России» и минутой молчания…

Прокофий Климентьевич вдруг бурно захохотал.

— Ты что это? — забеспокоилась Ольга Борисовна; ее смутило явное несоответствие между тем, что сказал Президент, и реакцией старика.

Прокофий оглянулся на нее:

— Ты знаешь, что перед этим тихонько сказал майор нашей Вике?

— Что?

— «Чувствую себя, словно цирковая собачка между прожекторами», — и все глухонемые этой страны его прекрасно поняли! Ну и молодец этот Банда! Он просто настоящая Банда… Полагаю, нашей девочке крупно с ним повезло…

Тимур Геннатулин и Светлана, 11 часов вечера, 26 марта 1996 года, квартира Светланы.

Светлана вынуждена была добираться домой на троллейбусе, хотя они с Тимуром договаривались, что он сегодня заедет за ней в бар. Тимур почему-то не заехал… Она ждала с полчаса, но, подумав, что Тимур, скорее всего, вообще исчез из ее жизни (увы, такое случается довольно часто), Светлана перестала тешить себя иллюзиями и направилась к троллейбусной остановке…

Однако, подходя к дому, Светлана увидела в окнах своей квартиры свет. Значит, Тимур ее дожидался там.

Женщина облегченно вздохнула: вероятно, они плохо договаривались, и Тимур ее не так понял — вместо того, чтобы встретить, ждет дома… Но это — ничего!.. Светлане было не впервой возвращаться после работы на троллейбусе.

Главное — чтоб личная жизнь была на высоте. Разве не приятно, когда тебя дожидается дома такой завидный мужчина?! Да еще, наверное, колдует на кухне — готовит из мяса очередное неподражаемое блюдо…

Но Тимур и не думал «колдовать на кухне»…

Светлана была несколько удивлена, увидев его лежащим в постели:

— Тимур?

Он был бледен:

— А ты хотела увидеть в постели еще кого-то?

Светлана скинула в прихожей сапоги, прошла в спальню, не снимая шубки:

— Ты, может, заболел?

Он кивнул:

— Кажется, да… — он лежал под одеялом, а на груди у него была электрогрелка. — Я после обеда почувствовал себя плохо… Извини, что воспользовался ключом…

— Ну что ты! — Светлана взглянула на него укоризненно, но тут же улыбнулась. — Мы же некоторым образом друзья…

Тимур закашлял, и лицо его исказила болезненная гримаса. Ему было больно кашлять.

Светлана заволновалась:

— Может, у тебя воспаление? — она склонилась над Тимуром и приложила ладонь ему ко лбу; лоб был горячий. — Есть температура… — но тут женщина вспомнила:

— Ах, да! У тебя ведь всегда повышенная температура…