Александр Тамоников - Даманский. Огненные берега

— Работаем, мужики, работаем, не расслабляемся, — кряхтел старшина Фролов.

От него отмахивались — и без вас работаем, товарищ «главный прораб». Жить-то хочется! Летели комья земли, звенела сталь, натыкаясь на камни. Бойцы прилежно зарывались. «Привыкаем к земле, мужики, — мрачно шутил кто-то. — Эх, хороша кроватка».

Позади позиций обнаружилась сравнительно глубокая канава, уводящая в тыл. В полный рост не пробежишь, но на четвереньках можно. Бабаев и Кузнецов уже возились, проверяли, куда ведет. Павел, пригнувшись, побежал к ним.

В глубине острова, метрах в ста двадцати — еще одна ложбина, где можно оборудовать запасную позицию. Жалкие кустики для маскировки, снега по горло…

— Заколебался рыть… — выдохнул Бабаев, бросая лопату и падая на пятую точку. — Перекур.

— Перекур две минуты, — уточнил Котов, опускаясь на колено. Спина взмокла под слоями теплой одежды, а вот пару дополнительных носков надеть все же стоило. — Кузнецов, топай к берегу, смотри за обстановкой, а остальную братию отправляй сюда — дороем «зимние квартиры»…

Исполнительный боец отдал честь и убежал. Выдалась минутка, Павел сунул в зубы сигарету, жадно затянулся, закашлялся. Что за горлодер продают в местных магазинах? Хоть бросай курить к чертовой матери…

— Держите, товарищ лейтенант, — Бабаев сунул ему нераспечатанную пачку сигарет. — Для вас берег и чуть не забыл. Это болгарские, «Родопи», Локтионову в посылке родичи прислали. Хорошие сигареты, мягкие, умеют болгары курево делать…

— Спасибо, не откажусь, — обрадовался Котов. Полминуты они молчали, выдыхая дым. На острове еще кипела работа — такое ощущение, что бойцы мотоманевренной группы, пользуясь переизбытком времени, роют окопы в полный профиль и обкладывают их бревнами. Падали деревья, надрывался двигатель БТРа.

— Это они вид рабочий создают, — предположил Бабаев. — Изображают, что нас тут очень много, а не жалкие полсотни.

— Больше, — мысленно пересчитав, поправил Павел. — Штыков шестьдесят, а еще четыре БТРа и экипажи в них.

— Да, это успокаивает, — хмыкнул Бабаев. — Мы китайцев числом задавим, хм… Думаете, опять попытаются занять остров, товарищ лейтенант?

— Да хрен их знает, Бабаев. Я бы на их месте не стал.

— Я тоже — не с дуба же рухнул. Не пойму, с чего они такие упрямые? Лезут и лезут. Что им дался этот остров?

— Дело принципа, — вздохнул Павел. — Сомнительные у них принципы, но уж какие есть.

— Ага, и ради принципа готовы положить столько народа… Целые армии собрались с двух сторон — и все ради клочка земли, где только рис растет после половодья… Нет, я, конечно, рис люблю, если это не каша…

— Все, Михаил, отставить разговоры. Держи свою философию при себе.

Перебежками приближались бойцы, снова стучали лопаты, перекатывались тяжелые камни. Слева активность затихала — мотоманевренная группа завершала работы. Задним ходом, чтобы не маячить у противника на виду, отползал БТР. Пограничник махал руками, ругался — куда прешь? Не видишь — яма!

— Анекдот вспомнился, — хохотнул Черемшин. — Испытания нового танка в итальянской армии. Инструктор объясняет курсантам: «Вот это коробка передач — одна скорость передняя и четыре задних». — «Господин инструктор, а передняя зачем?» — «Как зачем? Думайте головой, курсанты! А вдруг враг с тыла зайдет?»

Лениво похихикали, потянулись к сигаретам.

— Все — на позиции, — скомандовал Павел. — Спать сегодня будем по очереди и немного. Кто замерзнет — бегите греться в БТР.

— Думаете, пустят? — с сомнением сдвинул на затылок шапку Модяну.

— Не пустят, разрешаю жаловаться.

Последний штрих — таскали ветки, мостили ложе, чтобы не лежать на голой земле. Изводили запасы спичек — грели руки.

Взвод лежал на позициях, иногда кто-то отползал, разминал кости, делал пробежки, чтобы согреться. Позади БТРа пограничники развели костер в яме.

Ночка выдалась напряженной. Хуже нет, когда ничего не происходит, хочется спать, да еще и холод пощипывает за разные места.

В первом часу ночи на позициях стало тихо. Павел разрешил бойцам вздремнуть через одного. Сам курил в кулак, всматривался в очертания противоположного берега. Там иногда перекликались люди, звякал металл. Порой сновали тени. Тогда он напрягался, всматривался до рези в глазах.

Остров лязгал, иногда включались двигатели, загорались фары — подчиненные Яшина действительно создавали видимость присутствия большого числа людей. Павел свернулся клубком, сунул кисти рук в рукава, отключился минут на сорок. Очнулся от холода, всмотрелся в светящиеся стрелки часов. Половина второго.