Александр Тамоников - Даманский. Огненные берега

— Так он и нас прикроет, — улыбнулся Павел. — Понял, лейтенант, спасибо, будем держаться.

Васильев откатился, побежал, пригибаясь.

Рассвет набирал силу. Туман распадался на клочки. Павел отправил Покровского проверить бойцов. Урчали двигатели — БТРы еще не выходили из укрытий, механики-водители прогревали моторы.

Ровно в девять утра на китайской стороне включилась громкоговорящая установка. Резкий свист, дрожание эфира — хоть уши затыкай! «Мы призываем русских пограничников покинуть китайскую территорию, отказаться от ревизионизма, не идти на поводу у ваших недальновидных политиков! — Русским языком дама, в принципе, владела, но сложносочиненные слова выходили у нее потешно: — Вас обманывают! Вас используют в своих гнусных целях! Поднимайте руки и выходите на сторону Китая! В противном случае вы будете уничтожены!»

Народ притих. Скорчил задумчивую мину Бабаев: видно, размышлял, как бы красивее это прокомментировать. Пока он думал, на советской стороне заработала аналогичная установка. Трансляция велась на китайском и тоже женским голосом. После короткой паузы — все заново.

— Как странно! — надрывно засмеялся Коля Лапшин. — Китайцев понимаю, а наших — нет!

— Так тебе и не надо их понимать! — выкрикнул Кузнецов. — Ты же не китаец!

Примерный текст советского послания «дружественному китайскому народу» Павел знал: «Одумайтесь, товарищи, пока не поздно! Перед вами — сыновья тех, кто освобождал Китай от японских захватчиков! Тех, что бились с вашими отцами плечом к плечу!»

Динамики голосили, надрывались, причем с двух сторон, и скоро все это стало превращаться в невыносимую какофонию, долбило по нервам, рвало барабанные перепонки.

Покровский застонал, заткнул уши:

— Дамы, прекращайте! Сил моих нет слушать вашу перебранку!

Громкоговорители заткнулись, с обеих сторон нависла тишина.

— Вадька, расскажи анекдот! — завел старую шарманку Глобыш.

— Да ну, — огрызнулся Черемшин, — теперь точно нет настроения. Товарищ лейтенант, нас скоро сменят?

Массированный обстрел начался около десяти утра. Ударили дружно — минометы, артиллерийские батареи, установленные на склонах. Лаяли пулеметы с автоматами. Протяжно выли мины. Одновременно ударили с ближних позиций ручные гранатометы.

— Пацаны, атас, дембель в опасности! — звонко орал Бабаев, катясь под косогор. Наверху взорвалась мина, его засыпало землей. Бабаев кашлял, сыпал вполне уместными выражениями.

— Все — в укрытие! — истошно заорал Котов. — Не высовываться!

Это был сущий ад. От грохота закладывало уши. Хорошо, что добросовестно поработали ночью — врылись в землю от души, как чувствовали! Грохотало слева, справа, осыпалась земля. Летели в небо обрывки кустарника.

Павел выплевывал землю, не мог прокашляться. Свернулся в укрытии, прикрыл голову заранее припасенным плоским камнем, зачем-то считал секунды.

БТРы маневренной группы выкатили на позицию, разразились ответным огнем. В машинах — только пулеметы, конструкции данной бронетехники не предусматривали наличие пушек. Пули крупного калибра трепали ельник, взрывали косогор. Но огонь китайцев был в несколько раз сильнее, БТРы попятились, заползли обратно в ямы.

С советского берега стреляли только станковые гранатометы — дымки от разрывов плясали по китайскому склону. Но это было каплей в море. Артиллерия молчала — а ведь была же, об этом все знали!

Обстрел оборвался внезапно, как и начался, настала какая-то издевательская тишина. Павел отбросил камень, недоверчиво посмотрел в серое небо. В воздухе повис плотный запах гари, кружились завихрения порохового дыма. Он словно очнулся, перевернулся, подтянул к себе колени. Полушубок — в саже, шапка свалилась. Нахлобучил ее на макушку, прокричал, не узнавая свой голос:

— Все целы?

Бойцы поочередно отзывались — кто-то охотно, кто-то так, словно еще не проснулся. Голос Вадика Черемшина звенел натянутой струной. Кажется, все присутствуют…

Он перевел дыхание. На позициях маневренной группы что-то происходило. Кричали и бегали солдаты. БТРы не горели — их миновала злая участь. Остров в длину — не меньше километра, поди пойми, что происходит в центре и на дальнем фланге.

Люди Марышева подтаскивали к косогору пулеметы. Бежал, пригнувшись, боец с двумя коробчатыми магазинами. Не все там было ладно — стонал раненый, его под локти волокли за БТР.

— Товарищ лейтенант, почему наша артиллерия молчала? — обиженно выкрикнул Лупенко. — Там же и пушки, и танки, где они все?