Александр Тамоников - Даманский. Огненные берега

Китайцев было больше. Пограничники отступали под натиском, но продолжали драться, как львы.

— Товарищ лейтенант, у меня уже сил не хватает, чтобы их бить… — хрипел рядовой Глобыш, орудуя массивными крестьянскими кулаками. — Они не кончаются, суки, откуда только берутся, от сырости, что ли…

Лед был забрызган кровью, ее размазывали сапогами, упавшими телами. Если кто-то падал, вокруг него мгновенно валились другие — спотыкались, грохались об лед.

— Сволочь, он мне губу рассек! — возмущенно надрывался Локтионов, прижимая перчатку к ране. Второй рукой он умудрялся эффективно отбиваться.

— А что ты хотел, Саня? — хохотал Бабаев. — Это тебе не интеграл взять! Осторожно, к тебе дракон сзади подкрадывается!

Но нет, все в порядке, Лузин подсечкой сбил заходящего в тыл солдата НОАК, тот шмякнулся на пятую точку, завыл.

Горстку людей не только теснили, но и окружали. Силы таяли. Никто не заметил, как на лед со стороны косы, за которой был съезд к реке, вывалился двухтонный «ГАЗ-63» с деревянными бортами, приписанный к заставе, и помчался к месту событий. Затормозил метрах в пятидесяти. Через борт переваливались солдаты 3-го взвода Курочкина, вернувшиеся с кросса, с ними сам лейтенант.

Из кабины выпрыгнул капитан Стрельцов в расстегнутом полушубке. «Прекратить драку!» — проорал он. Но это была пустая формальность — стихия уже разгулялась. Стрельцов махнул рукой: пошли, пехота! И свежее подкрепление с матом и улюлюканьем помчалось в драку. Приунывшие было солдаты воспряли духом, в уставшие мышцы возвращались силы.

Потасовка вспыхнула снова. Китайцы пришли в замешательство, стали отходить. По одному, по двое они покидали толпу, бежали, хромая, к своему берегу. Кого-то рвало. И вот уже вся орда не выдержала, развернулась, стала отступать — поначалу сохраняя подобие строя. Но потом призывно засигналил водитель «ГАЗа» — решил помочь товарищам. Пограничники расступились, и он, газуя и сигналя, рванул вперед под восторженные крики товарищей. Поступок был явно «на шару», вряд ли он собирался кого-то по-настоящему давить, но паника в рядах противника усилилась.

Китайцы уже не пятились, а бежали врассыпную, оглашая паническими криками русло Уссури. Двое зазевались, но успели выпрыгнуть из-под колес. Пограничники с победными криками побежали за машиной, но это было уже лишнее — деморализованный враг уходил восвояси.

— Наголову разбили! — смеялся Филипчук, гордо сияя фонарем под глазом. — Как шведа под Полтавой!

— Эх, оркестр бы сюда! — гоготал Локтионов — он уже позабыл про свою раздувшуюся губу. — Или трио гармонистов хотя бы!

— А вы молодец, товарищ лейтенант, — сообщил, отдуваясь, Бабаев. — Знатно бились, уважаем… А помните, нас в детстве учили: нельзя накопившиеся вопросы решать кулаками, мол, это не поможет, надо действовать только словами…

— С этими тварями только так! — Бабаев потряс содранным в кровь кулаком. — Приходите еще, мы вас чаем угостим!

— Ну, все, довольно, товарищи солдаты, довольно, — улыбался капитан Стрельцов, отряхивая снег с шапки, побывавшей на льду. — Размялись, провели дополнительное занятие по физической подготовке — пора и по домам, как говорится… Алло, застава, все на выход!

Пограничники побрели по льду на свой берег. Сильно пострадавших не было, но многим перепало основательно. Лейтенанта Морошко приходилось поддерживать — у него разъезжались ноги и никла голова. Незнакомый темноволосый товарищ в полушубке увлеченно щелкал фотоаппаратом «Зоркий-4» — снимал возвращающихся бойцов, потом, лихорадочно передергивая затвор, стал снимать дальний берег, фигурки людей разбитого воинства. Китайцы уходили, волокли пострадавших, многие хромали, держались за животы.

— А вы кто такой? — спросил Павел.

— Рад познакомиться, — мужчина заулыбался, закрыл футляр и протянул руку: — Петровский Николай Анисимович, фотограф и кинооператор из Уманского погранотряда. Отвечаю за фотодокументирование пограничных инцидентов. Еще и камера есть, — он повернулся боком, демонстрируя портативную кинокамеру, висящую на ремешке. — Прибыл на заставу со своим непосредственным начальником — капитаном Буевичем из Особого отдела. Так что разрешение на съемку имеется.

— Вы, наверное, неплохо отвели душу, — догадался Котов.

— Да, это было нечто. К сожалению, не мог к вам присоединиться — другого рода служба, знаете ли. Запечатлел во всех подробностях ваше сражение. Вы хорошо смотрелись, фотогенично так… Если хотите, сделаю вам фотографию на память. Да и природа у вас красивая, — рассмеялся Петровский, — река, просторы, дух захватывает от этой идиллии. Не то что у нас в отряде — только лес да забор автотранспортного предприятия. Кстати, у вас кровь на виске, и синяк под глазом начинает набухать — не бережете вы себя…