Иван Сербин - Передряга

— Вызовите, пожалуйста, милицию, — сказал он громко. — В подъезде четверо убитых.

Замок тотчас щелкнул. Бледная женщина выглянула из квартиры, вытянув шею, посмотрела на лестницу, увидела тела, кровь, ойкнула, прикрыла рот ладонью и прошептала испуганно: «Господи!»

Правильно, ни с того ни с сего озлобился Андрей. Скажи: человеку плохо или помощь какая-нибудь требуется — ни за что не откроют. В угол забьются от страха. А четыре трупа — пожалуйста. Будьте любезны. Трупов уже не боятся. Труп безопасен. Скоро начнём говорить, как генерал Шеридан: «Хороший человек — мертвый человек». Привыкли к крови. Того и гляди, шерсть на хребте расти начнет.

— Вызовите милицию, — с неожиданной даже для самого себя злостью повторил он. — И дверь закройте.

Женщина испуганно посмотрела на него, юркнула в квартиру и торопливо защелкала замками. Через полминуты из-за двери доносился её голос:

— Милиция? Милиция, срочно приезжайте. У нас четверо убитых. Адрес?..

Андрей повернулся, вышел на лестницу и побежал вверх, перепрыгивая через ступеньку.

Тонколицый окинул взглядом стоянку перед вокзалом. Киноактёр, расположившийся на заднем сиденье, наклонился вперед, положив руки на спинки передних кресел.

— Ну что?

— Не вижу, — пробормотал Тонколицый. — Вряд ли они здесь. Скорее всего в зале ожидания.

— Кто пойдёт?

— Тонколицый дёрнул плечом.

— Без разницы. Пока мы ничем не рискуем.

Молчаливый, не обращая внимания на их разговор, достал из кармана телефон и набрал номер. Подождал секунд двадцать и, чертыхнувшись, повесил трубку.

— Не отвечают? — не поворачивая головы, поинтересовался Тонколицый.

— Нет. Может быть, что-то случилось?

— Что могло случиться? — пробормотал Киноактёр. — Я послал к ним семерых ребят. Не думаешь же ты, что твоим «обмылкам» удалось завалить всех девятерых?

— Нет, конечно, — ответил Молчаливый. — Но могло произойти что-нибудь ещё.

— Что, например?

— Откуда мне знать? — резко сказал Молчаливый и отвернулся к окну.

Его не оставляло чувство тревоги. Оно, словно неприметный червь, устроилось глубоко под сердцем и грызло изнутри. Самое плохое, что Молчаливый даже не мог отыскать причину тревоги. Вроде бы все шло как по маслу. Стас и Шустрик исчезли, но это не давало повода для паники. Вероятно, виной всему — неизвестность. Молчаливый терпеть не мог ждать непонятно чего. Он во всем любил конкретность. Опасность, имеющая конкретный облик, не так уж страшна. Её можно избежать, попытаться нейтрализовать, в конце концов, кинуться навстречу. Неизвестность же держит в постоянном напряжении. Деморализует.

— Сходи прогуляйся, — кивнул ему Тонколицый. — Ты вроде бы малость не в себе, я смотрю. Заодно и продышишься.

— Со мной все нормально, — ответил Молчаливый.

— Сходи, — уже не предложил, а приказал Тонколицый.

— Чёрт! — Молчаливый вздохнул, открыл дверь. — Ну, где эти, мать их, акции?

Подхватив сумку, он забросил ее на плечо и, засунув руки поглубже в карман плаща, побрел к вокзалу, попыхивая на ходу сигаретой. У дверей зала ожидания украдкой оглянулся, бросил окурок в урну и шагнул внутрь.

Народу, как и всегда, много. В такой толпе, пожалуй, за человеком и не уследишь. Наблюдатель заказчика, если, конечно, он есть, должен занять позицию либо на балконе, либо, что более вероятно, непосредственно у камер хранения. Молчаливый, словно прогуливаясь, прошелся по залу, рассматривая стоящих на балконе людей. Никого похожего на соглядатая. Может быть, и правда не прислал заказчик своего человека? Решил не рисковать? Ладно, потом проверим. Молчаливый решительно свернул к эскалатору, спустился этажом ниже. Здесь народу даже больше, чем наверху. Толчея такая — яблоку упасть негде.

Молчаливый продрался к автоматическим камерам хранения, купил два десятка жетонов, пошел вдоль шкафчиков-камер. В самом дальнем углу он наконец обнаружил именно то, что искал. Четыре пустых гнезда, совсем рядом друг с другом. Проследить, не обнаружив себя, кто и в какую ячейку кладет багаж, практически невозможно. Отлично.

Молчаливый засунул в первую ячейку баул, установил код и захлопнул дверцу. Опустил жетоны. Со второй, третьей и четвёртой ячейками он проделал те же манипуляции с той разницей, что они остались пустыми. Записал номера ячеек и коды на двух листках и спрятал их в разные карманы. Главное, не перепутать.

Подергав для верности дверцы, Молчаливый зашагал обратно, поднялся на первый этаж, вышел на стоянку, забрался в салон пикапа.