Иван Сербин - Передряга

Вроде бы скрипнула внизу вторая дверь, на лестницу. Прошел кто-то? Или показалось? А может, ветер озорует? Что-то долго. Кабина застряла на четвертом этаже и ни с места. Уснул там кто-то, что ли?

Андрей отвернулся, вновь задумался о своем. Диденко. Скорее всего Диденко попытаются убить. Не оставлять же его в живых. А улики подбрасывают специально, чтобы ни у кого потом вопросов не возникло. Кто убил, за что. Ясно, за что, за бумаги эти. «Лапша». Кража сертификатов, да еще с групповым убийством, — дело серьезное. И сработали его «профи». А «профи» пистолеты не теряют. Если только сами этого не хотят, конечно. Скажи об этом Павлу, сразу вскинется: «Диденко — не „лох“, а „профи“, „косящий“ под „лоха“». Да только это фигушки. Не стал бы «профи» пистолет бросать. Ни к чему это.

В шахте загудели, закрываясь, створки. Заурчал мотор. Андрей вздохнул, шумно выдохнул. Снова покосился на жэковских работников. Скользнул по ним взглядом и… почувствовал, как у него неприятно заныло под ложечкой. Обшлага у рукавов их рубашек едва ли не белоснежные — ладно. Брюки без жирных пятен и пузырей на коленях — тоже Бог с ними. Туфли, сияющие, как будто по ним бархоткой только что прошлись — в середине-то рабочего дня! — можно допустить, хотя это уже из области невероятного. Но руки! Ни чемоданчика, ни сумки. Ногти чистые, без налета трудовой грязи и непременных заусенцев. Да и кожа не задубевшая, мягкая, сразу видно. Ни следа въевшейся смазки.

Андрей вроде бы невзначай провел рукой по пиджаку, расстегивая пуговицы, завозился, незаметно сбрасывая клапан кобуры. Поинтересовался лениво, вроде бы от скуки:

— Случилось чего, ребят?

«Ребята» переглянулись. Не ожидали, что с ними заговорят.

— Да вот… — буркнул неохотно тот, что постарше.

— Лифт барахлит, — живо вставил молодой.

Поперёд батьки в пекло? Ну-ну. А Павел даже не обернулся со своей обидой. Эх, голуба! И ведь никакого сигнала ему не подашь. Дернуть за рукав? Себе же хуже. Начнут эти двое шмалять с двух стволов — мало не покажется. Ладно, если у них пистолеты только, а ну как и помощнее чего, поскорострельнее. «Клины» те же или «кипарисы», например. А в лифте наверняка еще кто-то. Потому-то и встали «жэковские работнички» не прямо за спиной, а чуть правее, чтобы под пули своих же «коллег по цеху» ненароком не угодить. Эх, говорил, надо было на биржу ехать.

Индикатор мигал цифрами. Четвертый этаж, третий, второй. Чуть отступили «жэковцы» или показалось? Точно, отступили. Андрей быстро сунул руку под пиджак, сжал рукоять пистолета. Первый. Свободной рукой он схватил Павла за плечо, толкнул за узенький кирпичный выступ. Двери лифта начали открываться, и Андрей увидел в кабине еще двоих. В таких же оранжевых тужурочках, как и двое за спиной. По лестнице поднялись, сволочи. Те, что в кабинке, молодцевато вскинули автоматы. Да не какие-нибудь там «клины» с «кипарисами», а натуральные «хеклеры» с глушителями. «Кто они такие, эти ребята?» — подумал Андрей, нажимая на курок.

Под пиджаком выстрелы прозвучали приглушенно. Бок опалило огнём. Загорелся плащ на спине. «Жэковцы» не ожидали выстрелов, не успели среагировать. Молодой отлетел к стене, с грохотом вломившись в ряд почтовых ящиков, кувыркнулся по лестнице вниз. Павел тоже запустил руку под пиджак. Андрей присел, одновременно вытягивая пистолет из кобуры. Шелестящая автоматная очередь прошла над его головой. Пули сухо затрещали по пластику. Андрей вскинул оружие, поймал на мушку одного из автоматчиков, дважды нажал на курок и нырком ушел в сторону. Грохнулся боком на затоптанный пол, под ноги уцелевшему «жэковцу», перекатился с плеча на спину, выстрелил дважды, практически по отвесной, снизу вверх. Яркий пример нехитрой народной мудрости: «Хочешь жить — умей вертеться». «Жэковёц» с криком отпрянул, сбил-таки многострадальные почтовые ящики, рухнул. Бели пуля выпущена с расстояния пятнадцать сантиметров, то уже безразлично, из какого оружия. Слабенького ли «макарки» или убойного «питона» — все одно мало не покажется. Стариковский «стечкин» упал всего в паре сантиметров от Андрея. Тот подхватил пистолет, рывком вскочил и гигантским прыжком укрылся за стеной. А пока прыгал, увидел Павла, изрешеченного пулями. Оперативник полусидел, навалившись спиной на стену. Голова склонилась к плечу, остекленевшие глаза смотрят в пол. Плащ в крови.

«Ублюдки, — подумал Андрей озлобленно. — Все из-за какой-то бумажки?» Взгляд вниз. Четыре гильзы. Две его — две, очевидно, «стечкинские». Значит, в запасе как минимум восемнадцать выстрелов.