Дик Фрэнсис - Пятьдесят на пятьдесят

Однако теперь она начала выдавать тайну, сжигавшую ее изнутри на протяжении столь долгого времени, и я не ожидал, что ей удалось сохранить такую ясность мысли. Я знал, что многие больные, страдающие ярко выраженным слабоумием, способны вспоминать события давних лет и при этом абсолютно не помнят того, что произошло совсем недавно, — этим и объясняется их неспособность нормально функционировать изо дня в день. Примерно то же самое произошло и с бабушкой этим утром, когда все эти ужасные признания полились из нее, как вода из разбитого кувшина, и она, судя по всему, испытывала облегчение — от того, что может поделиться тайной, мучившей ее на протяжении стольких лет. Всего за час я узнал о родителях и своем детстве больше, чем за все тридцать семь лет. И мне страшно не понравилось то, что я узнал.

Выяснилось, что мы впятером жили в доме деда в Суррее и что мама моя переехала туда сразу после свадьбы. Прежде я как-то об этом не задумывался, но бабушка, судя по всему, тогда не видела в том ничего необычного.

Однако, если то, что сказала мне бабуля, правда и если я правильно прочел все недосказанное между строк, отношения между отцом и мамой складывались напряженные. И между родителями и бабушкой с дедушкой тоже постоянно возникали трения. Такую семью никак нельзя было назвать счастливой.

Выяснилось также, что родители, когда случилась трагедия, были в Пейнтоне не одни. Бабушка с дедушкой поехали вместе с ними, ну и я, разумеется, тоже был там. Идею провести отпуск в Девоне подал отец, видно, пытался как-то наладить отношения, но вышло только хуже.

— Питер и Триша все время ссорились, — говорила бабушка, слегка склонив голову набок и закрыв глаза. — Конца тому не было. Не раз доходило и до рукоприкладства. Питер дал ей пощечину, а она исцарапала ему лицо.

«Так вот откуда частички эпителия отца под ногтями у мамы, — подумал я. — Полиция провела анализ ДНК и сочла, что убийца он».

— А потом она сказала ему, что ребенок не его, — продолжила бабушка. — Сказала, что он от твоего деда. Он был просто вне себя от ярости.

— Питер был вне себя от ярости? — решил уточнить я.

— Да, — сказала она. — Но и Тедди тоже бесновался, потому что она грозилась рассказать всем, даже газетчикам. И говорила, что после этого он потеряет лицензию букмекера.

Не думаю, что у него отобрали бы лицензию. Но очевидно, что дед испугался не на шутку.

— Но дитя, которое носила в себе Триша, это действительно был ребенок от дедушки? — спросил я.

— Да, — ответила она и открыла глаза. — Думаю, да.

— Ты в этом уверена? — не отставал я.

— Уверена, — ответила она. — Я и раньше подозревала, до того, как она призналась. Месяцами твердила Тедди, что лучше б мы жили без нее, но он и слышать не желал. Вообразил, что влюблен в нее. А потом как-то утром, после того, как Триша сказала, что это он отец ребенка, входит в гостиницу, где мы остановились, и говорит, что между ними все кончено. Ну и после так спокойно говорит мне, что он задушил эту маленькую сучку.

Я смотрел на нее с ужасом и недоумением.

— Но почему тогда отец убежал? Ведь он ее не убивал.

— Потому, что я велела ему, — спокойно ответила она, словно не видела в этом ничего необычного.

— Но почему?

— Чтобы Тедди не арестовали за убийство.

— Но почему вы не пошли в полицию?

— Потому, что тогда мы бы разорились, — ответила она. — На что бы стали жить, если б дед твой оказался в тюрьме?

«До чего же преданная, практичная, умная жена», — подумал я. Она не только сообразила, что не надо идти в полицию и сообщать, что муж признался в убийстве невестки, она настояла, чтобы единственный сын ее бежал, понимая, что тогда в убийстве обвинят его. И все это ради материального благополучия.

Возможно, именно ей пришла мысль удушить «маленькую сучку». На что она постоянно намекала Тедди, говоря, что лучше б ее здесь не было? Вполне вероятно, что дед намек понял.

А отец бежал на край света, навсегда открестился от властной и волевой матери, готовой пойти на все, лишь бы спасти своего мужа-тирана от правосудия. Неудивительно, что при встрече в Аскоте он ни разу не спросил меня, как она поживает.

— Ну а я? Почему отец не забрал меня с собой? — гневно воскликнул я.

— Он хотел, — ответила она. — Но я тебя ему не отдала. Сказала, что ему не справиться, а мы с дедом можем позаботиться о ребенке. Тут он начал говорить, что непременно вернется за тобой, но я сказала ему, чтобы проваливал и не смел больше появляться. Чтобы забыл о твоем существовании. Так лучше для всех.