Эльмира Нетесова - Утро без рассвета. Камчатка

— Клянусь говорить правду и только правду!

— Говори!

Дубина отступил. Оглядел всех.

— Говорить-то я не обучен. Не языком работал. Сами знаете. И нынче подкову согнуть могу. Никто меня не осилил. Никто, кроме этих нынешних. Боюсь я их. Просто они говорят. Тихо. Но громко ловят нас. Нынче всех к рукам прибрали. Они у теперешних — крепкие. Со всеми справились. Вот и этот из таких. Узнал я его. И он — меня. Только виду не подали. Яровой это. Не поможем мы ему — сам распутает. Но тогда и нам не сдобровать. По выходе за каждым шагом следить станет. Дыхнуть не даст. Я его знаю хорошо. Может, для всех нас лучше сказать ему все, что знаем. От нас отвяжется и кентов невинных трясти не будет. Ведь может и убийца не наш. Жмурик не ножом убит. Не по нашему. Интеллигент какой-то работал. Гном, когда наколки разглядывал, углядел, что нет ран никаких. А на что нам всяких психов выгораживать? Головы свои подставлять. Яровой, когда за дело берется, все размотает. И побочное. Чего мы не можем знать. Так всегда у него бывало. По своему опыту знаю. Когда я после отсидки на Сахалине вернулся, он уже через год на меня дело в трех томах имел. С ним лучше на чистую… Может, кто знает жмура?

— Сядь, сволочь! — рявкнул «президент». — Заложим давайте! А вдруг его убил такой же мокрожопый, как ты, по слову сильного вора! А мы давайте продадим обоих! Так, что ли? Давайте чужие головы под топор сунем. Так, может, ты волоса с этой головы не стоишь, баба! — разозлился «президент». И, подняв разгоряченную голову, сказал: — Давай ты, Лимузин!

Рыжий, как огненное облако, встал известный всему лагерю разбойник. Он подошел к столу:

— Клянусь говорить правду и только правду!

— Говори!

— О Яровом я тут в лагере от ереванцев много чего наслышался. Но, несмотря ни на что, скажу, что не так страшен черт, как его малюют. Возможно, что словил он вас потому, что свой кент у него в нашей малине имелся. И еще — хреновы воры, не сумевшие пришить следователя. Вы могли только дрожать перед ним. Так вот почему п засыпались. Но при чем здесь душегуб, какого вы желаете увидеть вскоре рядом с собой? Он убил — и на свободе! И не дрожит перед Яровым. И вас ему не закладывал. Ни в чем перед вами не провинился. А вы хотите его продать Яровому. Он вам за это сроки срежет, да? По половинке выпустит! Держите карман шире! Хрен вам всем в зубы! Расплакались тут! Боимся! Ухи вянут слушать! О себе говорите, а не о кентах! Попался сам — о другом ни слова! Сами знаете, что положено за такое, — кипятился Лимузин, прозванный так за то, что имел на воле свою машину.

— Ну а ты что скажешь, Крест? — обратился к нему «президент».

— «Душегубам» хорошо тут трепаться. Они в руках у Ярового не были ни разу. Только по слухам о нем знают. Вот и гонорятся. Хвосты распустили, лярвы. Небось, на поединок в драке не больно с нами выдерживают. А здесь храбрости нашли. С-суки!

— Заткнись! По делу давай! — оборвал говорившего Циклоп.

— Твоим языком худую задницу затыкать, — отпарировал Крест.

— Сядь, лярва!

— Тихо! — грохнул кулаком по столу «президент» и спросил: — Крест, ты по делу можешь сказать?

— Могу!

— Давай. И без этого!..

— Так вот, я тоже скажу, что Яровой раскусит это дело, как орех. Ему не впервой. Но убийца, по всей видимости, из бывших учеников Шефа, значит, будет «малину» сколачивать заново. Надо от него внимание Ярового отвлечь. А как — пусть сход решит.

— Почему ты думаешь, что убийца ученик самого Шефа? — удивился «президент».

— Убил без следов. Так только тот умел. Его учеников беречь надо. Мало их осталось. Вот и считаю, что не о том мы здесь говорим…

— Где ксива? — гаркнул «президент».

Мавр подал фотографию.

— Быстро по кругу пустите, — сказал «президент», глянув и передавая фото «буграм». — Кто знает его — к столу!

Фото загуляло по рукам. В него вглядывались все. Одни — недолго. Другие задерживали взгляд, словно изучали. Третьи улыбались, будто старому знакомому.

— Прикнокали падлу! Так и надо!

— Не жилось тебе, лярва!

— Во мурло отожрал!

— Не видел я его. А то и сам разделался б.

«Президент» ждал, кто подойдет к столу. Но зэки отворачивались. То ли действительно не знали, то ли делали вид…

— Кто узнал?

В бараке затихли голоса. Фото продолжало ходить по рукам.

— Узнавшие — ко мне! — приказал «президент». То ли от окрика, то ли от страха дрогнул спиной старик Лунатик.

— Ты знаешь «суку»?! — впился в лицо глазами «президент». Старик икнул, опустил голову. — Лунатик, я тебя спрашиваю!