Эльмира Нетесова - Вернись в завтра

— Неужель Степановна? — не поверил глазам Петрович, приподнявшись в кресле.

— Вот это да! Ни хрена себе женщина! Отродясь такой не видел! Королева! — перехватило дух у Андрея Михайловича. Он сидел потрясенный, ошарашенный, сбитый с толку. Они видели Степановну сотни раз. Зимою и летом, в майке и в телогрейке, в брюках и в халате, но никогда не доводилось посмотреть на «нарядную. Увиденное поразило:

— Степановна! Да ты царица! — вырвалось у Михалыча восторженное.

— Ага! Сама королева овощного склада! — осмеяла саму себя и, поздоровавшись с соседями, села в кресло между ними.

— Ну, а мы, выходит, заугольные твои хахали. Нынче баньку закончили одному старому козлу. Средь людей — бывший генерал, а в своей семье и в ефрейторы не вышел. Во, не повезло мужику! Сын — сущий недоносок! Жаль, что не знаю его! Ох и вломил бы тому огрызку от тараканьей жопки!

— Мужчинки! Давайте не будем о неприятном! Сегодня у нас особый: Дарьин день! — появилась в зале Роза. Вся накрашенная, в облегающих штанишках, напоминающих рейтузы, в кофте, пестрящей лупастыми ромашками. Она поздравила свою задушевную подругу, звонко расцеловала ее, подала в подарок коробочку с перстнем и, нажелав кучу приятного, устроилась напротив Дарьи.

Соседи подарили Степановне духи и конфеты. Та приняла смущаясь.

— Ну, что, мужички, за нашу Дашу! Пусть она сыщет в конце концов свою судьбу, или удачу, а может, если повезет совсем, поймает счастье за хвост! — предложила Роза.

— А почему за хвост? — не понял Михалыч.

— Ну, за что поймает, как повезет. Счастье штука недолгая, легко в руки не дается. И удержать не всякий сможет.

— Ну это кому как, и смотря что считать счастьем, — не согласился Андрей Михайлович, оглядев всех, и добавил:

— В наше время иметь хорошего соседа тоже радость. А коль дружишь с ним, то и вовсе счастье.

— Жена предасть могет, дети навострились от родителев отрекаться. Особо, когда им это выгодно. А друг всегда рядом, — поддержал Петрович.

— Да будет вам, мужички, клясться друг другу в верности. Нет ее между людьми. И не пытайтесь убедить «меня в обратном. Мы с Дашей хорошо знаем цену клятв! Разве не так? — спросила Роза, хозяйка кивнула:

— Я уж давно никому не верю. Только себе. А почему, знаете? Вот работала я раньше здесь на заводе, на хорошей должности, зарплату имела приличную, семью. Муж был русским, соответственно и моя фамилия русская. А тут гонения на евреев начались. Может, помните начало восьмидесятых годов, когда всех евреев стали притеснять, увольняли с должностей, выталкивали из хороших квартир, не принимали в институт и называли пятой колонной. Ну, короче, предателями. Я не беспокоилась, внешне похожа на русскую, да и фамилия — Иванова. Но, предала подруга. Она одна знала, что я еврейка. Пошла к директору и тот велел мне написать заявление об увольнении по собственному желанию. Как мы бедствовали и голодали, даже теперь вспоминать больно. Но я уехала в Израиль. Не потому, что искала легкой жизни, муж воспользовался случаем, вернее, ситуацией, и выгнал меня, сказав, что я причина всех семейных? несчастий и мне нельзя жить со своими детьми, если желаю им добра. Мои дети поддержали отца тем, что не возразили ему ни слова. Никто не попытался защитить меня. И я списалась с родителями. Вскоре пришлось уехать. В своей семье создали такую обстановку, что каждый день стал мукой и непосильным испытанием. Мою койку из комнаты вынесли на балкон, потому что муж развелся и стал приводить женщин. Ванную и даже кухню от меня закрывали на ключ. Зачем? Я и до сих пор не поняла. Зато когда уезжал в семье устроили небывалый праздник. Я держалас до последнего, пока ни села в самолет. Уж там ревел до самого Тель-Авива. Ведь не просто уехала, меня выгнали отовсюду! Нас называли предателями, но были сами гонители? Я целый год приходила в себя и все не могла успокоиться. Хотя сразу устроилась на работу, неплохо зарабатывала, спасло то, что в Израиле не осталась одна. У меня появились хорошие друзья, какие тоже не с добра переехали в Тель-Авив. У нас образовалась своя колония переселенцев, беженцев, эмигрантов из России. Нам помогали адаптироваться, выучить язык. И я постепенно вжилась в новое окружение. В том помогли родители.

— Они живы? — поинтересовался Михайлович.

— Слава Богу! Оба живы и здоровы, — улыбнулась женщина.

— И давно в Израиле живешь?

— Без малого двадцать лет! Конечно, давно могла б вернуться в Россию! Но не хочу зависеть от конъюнктуры политиков. Кто за них поручится, что им завтра стукнет в голову, и не скажут ли как тогда — евреи, убирайтесь домой, в Израиль! Мне уже пятьдесят. Я не хочу снова стать переселенкой и начинать жить заново…