Владимир Типатов - Мутанты. Время собирать камни.

— Константин Дмитриевич, ты извини меня, но то, о чём ты просишь — невыполнимо.

— Почему?

— Потому что, она гражданка иностранного государства.

— А что, мало граждан иностранного государства сидят у нас в тюрьмах? Ты же сам говорил, что посадить можно любого человека.

— Здесь особый случай. Мало того, что она представитель зарубежного бизнеса в нашей стране, она, оказывается, ещё и племянница израильского консула, и сейчас эта девица направляется в Москву к своему дядюшке. Ты представляешь, какую кашу она может там заварить? Я на сто процентов уверен, что она, через своего дядю добьётся аудиенции у Ельцина, а тот, ты сам знаешь, мужик крутой и горой стоит за тех бизнесменов, которые поднимают экономику на Урале и в Сибири.

— Знаю, — недовольно поморщился Литвиненко. — Он же с Урала.

— Да, только к нему это летучее выражение — «Ты что, с Урала»? — не подходит. Он не дурак и не простачок, а свой Свердловск, то есть — Екатеринбург, любит и лелеет, как любимую женщину. А чего ты так ополчился на эту особу?

— Она оскорбила меня. Представляешь? Оскорбила представителя власти…

— Чем же это? Не дала, что ли?

— Не в этом дело, — недовольно буркнул Литвиненко, которому не очень понравилось напоминание о его фиаско. — Она может спутать мне все карты в игре против Крутова. Я даже не предполагал, что она окажется такой стойкой и не проутюжит своей большой задницей мой диван.

— А хотелось?

— Не буду скрывать, было у меня такое желание, а теперь оно возросло во сто крат. Меня задело то, что она единственная из посетительниц, которая не отметилась на диване в моём кабинете. А вообще мне нравятся умные и неуступчивые женщины, хочется именно в борьбе овладеть такой женщиной и только тогда это можно считать победой. А эти куклы, которые сами раздвигают ноги только от одного взгляда на них, мне уже порядком надоели. С ними не испытываешь никакого морального удовольствия, кроме одного — наставляешь рога их дебильным мужьям. А израильтянка оказалась не такой. Не захотела лечь под меня, да ещё и показала на прощание мне… Ну, ничего, у меня ещё есть в запасе время. Этот палец не она мне, а я ей засуну в задницу.

— Какой палец?

— Да, это я так, образно выражаюсь, — поморщившись, как от зубной боли, сказал Литвиненко. — Ладно, хрен с ней, с этой жидовкой, пусть катится отсюда в свой Израиль.

…Дверь в камеру распахнулась, и на пороге появились несколько человек, и среди них — Литвиненко.

— Какие люди, — усмехнулся Виктор, смерив посетителей насмешливым взглядом. — Константин Дмитриевич, как ваше здоровье?

— У меня — отличное, а вы, Виктор Сергеевич, о своём здоровье побеспокойтесь, — тоже с усмешкой, сказал Литвиненко. — Сгниёте здесь, в камере, если будете упрямиться.

— Вряд ли я доставлю вам такое удовольствие, — засмеялся Виктор. — Я уверен, что уже этим летом, опять поеду отдыхать куда-нибудь за границу. Ну, скажем — на Канары. Ведь не зря говорят, что на Канарах — лучше, чем на нарах.

— Сомневаюсь я, что в скором времени вы поменяете нары на Канары, — с видом победителя усмехнулся Литвиненко и вышел из камеры. Вслед за ним камеру покинули и сопровождавшие его лица.

Оставшись в камере один, Виктор заметался по ней, как зверь в клетке и, только спустя несколько минут, он полностью успокоился, сел на скамью и начал лихорадочно перебирать в голове все возможные варианты, пытаясь найти хоть какой-нибудь выход из создавшегося положения.

Посещение Полномочным представителем Президента его в камере, заставило Виктора задуматься. Ему, вдруг, вспомнилось, как в прошлом году, отдыхая на Канарах, совмещал полезное с приятным — днём отдыхал на пляже, а ночью трахал отдыхающих там жён российских престарелых олигархов — этих молодых сучек с Рублёвки. Там же он познакомился с женой Литвиненко, и провёл с ней ночь.

«Чёрт меня дёрнул связаться тогда с этой размалёванной дурочкой», — вздохнув, подумал Виктор, вспоминая прошлогодний август…

… Проснувшись рано утром в своём комфортабельном номере, Виктор с удивлением обнаружил, что в постели он не один. Рядом, на шёлковой подушке, в ореоле разбросанных чёрных локонов виднелось миловидное личико.

«Кого же это я сегодня ночью трахал»? — удивлённо посмотрев на лицо женщины, пытавшейся изобразить здоровый сон, подумал он. — «Дай бог памяти, вспомнить хотя бы имя этой прелестницы».

Очередная сексуальная победа, по большому счёту, не принесла ему ни удовольствия, ни удовлетворения. Приглядевшись повнимательней к застывшему на подушке лицу, Виктор слегка усмехнулся, баба как баба — не ахти какая красавица, но и не дурнушка. Так, из серии «проходил я мимо, зацепился взглядом…». Виктор встал и вышел на балкон, закурил, равнодушно наблюдая за женщиной, которая театрально-грациозными движениями завернулась в простыню а затем босиком упорхнула в душ, пробыла там буквально несколько минут и выйдя оттуда, жеманясь от неловкости, попросила закурить. Видимо это был её первый опыт супружеской измены.