Петр Катериничев - Редкая птица

Ладненько, осталось, как говаривал прапорщик Кораблев, «привязаться к местности и оценить преимущества сто-рон». К местности в меру сил я уже привязался. В полвзгляда, едва приоткрыв веки, оглядел комнату. Это не особнячок: стиль другой. Выдержанно-респектабельный, богатый, сдержанный. В отдельных элементах декора помещения — не без влияния тяжелой грации модернизма начала века. Это я без балды. Прямо напротив, в кресле, сидит холеный подтянутый мужчина средних лет — что-то между сорока пятью и пятьюдесятью, внимательно просматривает бумаги в папке.

Мысль о том, что девушки осознали-таки ошибку и, распознав освободителя, доставили меня сюда на хрупких плечах для чествования героя с шампанским, артишоками, стриптизом и награждением орденом «Дружбы всех народов», приятна, но отдает мещанством. А потому отбрасываю ее как вздорную. К тому же для человека совершенного, каким стремлюсь стать, подвиг должен быть включен в распорядок дня, как горячий кофе и булочка к завтраку. Не так ли, граф? Вернее, барон!

Проще всего узнать, кто я и зачем здесь оказался, у занятого бумагами господина. Но для романтиков прямые дороги запретны, как и благие вымыслы, — кайф пропадает. Да и память цепко хранит предостережение Мастера: «Никогда не разговаривайте с неизвестными!»

Хотя что-то в нем кажется мне неуловимо знакомым. Может быть, руки?

Открываю глаза. Пора представляться.

Мужчина поднимает взгляд от бумаг, и пару секунд мы смотрим друг на друга.

И снова что-то кажется мне знакомым: «добрый ленинский прищур», что ли?

— Вам удобно? — Голос тих, спокоен и благожелателен.

— Вполне.

Душой я покривил. Кресло удобное, вот только встать и пройтись я не могу.

Ноги у щиколоток и коленей приклеены липкой широкой лентой к креслу, слоя эдак в два. Информация к невеселым размышлениям…

— Хотите перекусить?

Ага, кусок медной проволоки. Потолще. Дабы дать выход отрицательным эмоциям. Сродни ярости. Но проволоки нет, так что, по системе йогов, загоним эту бяку внутрь и прибережем. Авось пригодится. Энергия, она и на Байконуре энергия.

Вдох-выдох. И — очень спокойно:

— Благодарю, нет.

— Кофе? Коньяк? Вино?

Милая игра. «Вам чай или кофе?»

«И компот тоже!»

— Пожалуй.

Мужчина сидит в таком же кресле напротив. Рядом небольшой, инкрустированный цветным камнем ломберный столик. На него мужчина опускает папку, берет маленький серебряный колокольчик. Звон мелодичный и очень чистый.

Входит девушка, подталкивая перед собой столик на колесиках. Вкусный запах свежесваренного кофе заполняет комнату. Но мне уже не до кофе. Я глаз не свожу с девушки.

Высокая, в длинном вечернем платье — фиолетовое с сиреневым, с глубоким вырезом на спине, — каштановые волосы, очень темные, почти черные глаза…

Ночная русалка… Сейчас взгляд ее спокоен и почти равнодушен…

Мужчина внимательно наблюдает за мной.

А я вспоминаю, что мы так и не познакомились.

— Меня зовут Олег. Но все называют меня Дрон.

Девушка молча сервирует стол.

— А меня можете называть как угодно, — усмехается мужчина. — Смирнов, Кузнецов, Кравченко — иметь такую фамилию все равно, что не иметь никакой. Ну а имя — Вадим.

Девушка пододвигает ближе ко мне блюдо с шоколадом — крупный, весовой, с орехами! Пузатую бутылочку красного «порто»… Похоже, мои пристрастия ни для кого здесь не тайна. Коньяки, ликеры, вина на нижней плоскости столика. Девушка наливает кофе. Пробую. Приготовлен исключительно — с едва ощутимым привкусом жженого сахара и очень крепкий. Кружка высокая, толстостенная, белая. На ней надпись: «Мэджик маунтинз» — «Волшебные горы». И — маг в высоком фиолетовом колпаке, расписанном звездами. Его руки подняты в чародейском экстазе, с пальцев истекают молнии… Симпатичная чашечка. Великолепные напитки. — За знакомство? — Мужчина тонкими, длинными, чуть узловатыми пальцами аккуратно берет наполненный бокал. Девушка удаляется, плавно двигая бедрами. Провожаю ее взглядом.

«Изумрудный город, мил человек, там, где много „зелени“…»

— Вы решили, как вам удобнее меня называть?

— Решил. — Киваю на изображение на чашке. — Мерлин. А лучше — Гудвин!

Бокал в его руке чуть дрогнул. Едва-едва. Мужчина улыбнулся:

— У вас богатое воображение…

— У вас богатые подвалы. — Я кивнул на алкогольное изобилие.

— За знакомство. — Мужчина пригубил бокал. Я осушил свой до дна. До начала новой жизни есть время, этим грешно не воспользоваться. При таком изобилии — еще и глупо. Судя по прелюдии, меня ждет задушевный разговор. А кто ж такие ведет на трезвую-то голову? Потому сразу наливаю еще. Портвейн, из пузатой бутылки.