Петр Катериничев: Редкая птица

Я сижу в вагоне «СВ» и предаюсь полной расслабухе. Поскольку птица я теперь важная, решил позволить себе невинную роскошь в виде спального места.

А вообще, такое впечатление, будто обо мне забыли. Ни тебе ответственных лиц в париках, замаскированных алкоголиками, ни киллеров в черных плащах с отравленными кинжалам, ни даже предложения работать на сенегальскую разведку!

Скучно и обидно!

Багаж мой также скромен: пятилитровая канистра превосходнейшего вина, подаренная Энвером, и богатые летние впечатления. «Усталые, но довольные, мы возвращались из похода».

Поезд трогается плавно. Но кажется, он-то как раз стоит на месте: назад, как в прошлое, уходит перрон, здание вокзала, фонари, безногий нищий в длинной солдатской шинели, беспризорные дворняги, бабы с баулами…

Место напротив пустует. Жаль. Сентябрь я провел в благородном уединении и сейчас рад любой компании. Даже в виде толстого и лысого пожирателя цыплят. Лишь бы ночью не храпел.

Дверь сдвигается в сторону.

Девушка в строгом деловом костюме: блузка, юбка, жакет, очки. Немного косметики, волосы гладко зачесаны.

— Восьмое место — это здесь?

— Да.

— Надо же, чуть не опоздала! И еще вагон перепутала. Помогаю ей с вещами.

— Вы до Москвы?

— Да.

— Вот и отлично. Я тоже. Меня зовут Светлана.

— А меня — Дрон. Вернее, Олег. Девушка замечает на столе книгу: А. Волков.

«Волшебник Изумрудного города».

— Детям везете?

— Отнюдь. Впадаю в детство. Временами. До пришествия полного маразма решил перечесть нетленку. Пока не поздно.

Девушка улыбается и достает из сумочки книгу — новенькую, в ярком переплете. «Урфин Джюс и его деревянные солдаты».

— Уверена, мы подружимся. У нас схожие пристрастия. Или — недуги.

— Зато — хороший вкус. Вам нравятся коллекционные вина?

— Очень.

— Разрешите вам предложить одно из редчайших…

— Замечательно! А у меня есть фрукты и шоколад.

— Значит, устраиваем, пир?

— Еще какой!

Девушка смотрит близоруко и даже чуть краснеет.

— Извините, Олег, вы не могли бы…

— Конечно. — И выхожу в коридор.

Сигарета прогорает с одного бока. Значит, обо мне кто-то думает сейчас.

Вспоминает. Беспокоится.

Если меня начали «вести», то не просто нежно — ласково. С учетом слабостей, пороков и комплексов. По полной программе. Ну что ж, на войне как на войне.

— Можно.

Я вхожу. На девушке короткое, расшитое шелком темно-зеленое кимоно. Ноги длинные, золотистые от загара. Густые каштановые волосы рассыпаны по плечам, темные глаза блестят чуть возбужденно, губы приоткрыты…

На столе — фрукты.

— Ну? Доставайте ваше вино. За знакомство… За окном дождь. Капли косо расчерчивают синие сумерки, на миг вспыхивая редкими золотыми искрами…

Эльдорадо… Эх!

Тяжела ты, шапка Мономаха… Ну да отступать некуда. Впереди — Москва!

Из песни Михаила Щербакова.