Геннадий Прашкевич - Бык в западне

— Ну, смотря за что.

— Как это за что? За пьянство. За попрошайничество. За деградацию. За уклонение от общественно-полезного труда.

— Не неси чепуху. Пацан же, наверное, ничего не знает о законе. А если и знает, то так, всякий вздор. Этот пацан, наверное, и не догадывается, что есть закон, который может ему помочь.

Куделькин усмехнулся.

— А гражданин Губанов восемьдесят третьего года рождения знает законы! Он в суд на деда подал. Он в школе в компьютерном классе занимается, значит, думает о будущем. Он к мусорным бакам не пойдет, он предпочитает шахматный кружок и в спортзал ходит.

Валентин удивился.

— Ты погоди. Что ты несешь? Чтобы знать закон, надо учиться этому. — И засмеялся. — Однажды в Марселе, вот как ты возле оперного, я присел на скамью в сквере перекурить. Не заметил, что в траве за скамьей спал клошар. Наверное, из алжирцев. Такой здоровенный, грязный французский бомж. Почему-то он был в джинсах, вывернутых наизнанку. Для красоты, наверное. Так вот… Дымом потянуло на бомжа, он и проснулся. И знаешь, что дальше произошло?

Куделькин взглянул на Валентина и пожал плечами.

— А дальше вот что произошло. Бомж проснулся и возмутился Не знаю, что он подумал, но он сильно воз мутился.Может, решил, что я курю как бы в укор за егоничего неделанье, за его бессмысленную жизнь. Не знаю. Ктому же каким-то образом клошар сразу почув ствовалво мне не француза. И он знал законы. «Я граж данинсвободной Франции! —орал он, потрясая гряз нымкулаком. —Валяюсь, где хочу, и ношу, что хочу! Иникогда не позволю всяким сраным иностранцам!.» Ну итак далее Все понятно?

— Чухня! —нахмурившись, отмахнулся Кудель кин. —Не убеждает. Я вам более сильный пример при веду.Тут у нас как-то зимой, считай, опять же прямо у оперного, одинместный бомж встретил утром интел лигентную дамус кавказским овчаром на поводке. Ну, холодно.Ну, с похмелья. Бомж, понятно, закоченел. Потянулся кинтеллигентной даме. Подайте, дескать, бабуля, на водочку.Интеллигентная дама, естественно, обиделась. «Бабуля?Я бабуля? Да? Хочешь, значит, согреться?» — «Ага,хочу». —«Сейчас согреешься». И спустила набомжа своего кавказца.

— Несходится, —сказал Валентин.

— Чтоне сходится?

— Все у тебя кругом не сходится. Гражданин Губа нов не сходится.Крутой дед не сходится. Пацан, не умеющий ине хотящий работать, не сходится. Интел лигентнаядама, спускающая кавказца на бомжа, не схо дится.Ни пацан, ни бомж, ни дедРогожин ничего не украли и никогоне зарезали, их судить, в общем, не за что. А воткрутому деду Рогожину я бы даже грамоту выдал за идейнуюбдительность. Этот дед небось всю войну прошел,на него свастика действует, как красная тряпка на быка, аюный придурок с третьего этажа, как его там, гражданинГубанов, играется этой свастикой.

— Вот-вот, дядяВаля, —раздраженно пробормо тал Куделькин. —Это в вас тактический гуманизм го фрит. Не стратегический, заметьте,который вполне может быть поставлен на службу Родине, а тактический. Мелкий. Без берегов. А раз без берегов, значит, не имеющий никакой ценности. Вы ведь с отцом выросли на духовной диете. Да? Ну, Пушкин. Ну, Толстой… Гоголь… Кто там еще? Вы ведь даже, кажется, обходились без Достоевского. Отец, между прочим, книг никогда не читал и не читает Подозреваю, что и вы не большой дока в этом деле. Правда? Я как-то спросил у отца, как он в школе писал сочинения, если никогда книг не читал? Он честно ответил. Был у них в классе пацан-еврей. Умный, понятно. Вот отец и сдирал у этого пацана. А в благодарность защищал пацана от своих же приятелей. Отсюда же и ваш тактический гуманизм. Без берегов. Этот, значит, тебе помог, а ты, значит, тому помог. Смотришь, так и пойдет. Я тебе, ты мне, а на остальное плевать. Так сказать, доживем до понедельника. Известно… Тактический гуманизм, — презрительно протянул Куделькин. — Если быть совсем точным, тактическое слабоумие. Вещи следует называть своими именами. Хватит стесняться. Вы, дядя Валя, правда, совсем как мой отец. Он знать ничего не знает, а вот поговорить о добром и вечном — это ему самое милое дело.

— Ты хорошо знаешь отца?

— А чего ж не знать? — несколько смешался Куделькин. — Когда я рос, отец часто приходил. Приносил деньги. Не ругался Потом вместе жили. Когда мать вернулась к отцу.

— Не очень, видать, отец с тобой откровенничал, — пожал Валентин плечами.

И подумал, да и не очень-то пооткровенничаешь с сыном на месте Куделькина-старшего. Рассказать, что ли, сыну, как вышибают по заказу долги с должников? — Или как закатывают в огонь на твоих глазах гроб с живым человеком? Или как в пьяной драке калечат в общем-то случайных, просто не вовремя попавших под руку людей?