Геннадий Прашкевич - Бык в западне

Валентинкивнул.

Еще разхохотнув, негромко, почти без расстанов ки, как бы незная о существовании знаков препинания, почти безпауз, как стихотворение, как один цельный текст,Куделькин процитировал:

— «Гражданин Рогожин Егорий Тимофеевич одна тысячадевятьсот двадцатого первого года рождения двадцать третьегоапреля одна тысяча девятьсот тако го-то годапримерно в четырнадцать часов тридцать минут местноговремени прибыл в подъезд дома номер такой-то наулице Орджоникидзе где постоянно про живает. На лестничнойплощадке первого этажа указан ный гражданинРогожин встретил гражданина Губанова Олега Ивановичаодна тысяча девятьсот восемьдесят третьего годарождения проживающего в том же доме ГражданинРогожин беспричинно из хулиганских по бужденийухватил гражданина Губанова за воротник верхней одежды ив таком положении потащил вверх по ступеням, гдена площадке третьего этажа постоян но проживаетгражданин Губанов, вырвал из рук озна ченногогражданина металлический баллончик с чер ной краской ибрызнул черной краской в лицо означен ному гражданину…После этогогражданин Рогожин вся чески сквернословили беспричинно из хулиганских побуждений оскорбилнецензурной бранью выскочив шуюна шумгражданку ГубановуИрину Алексеевну по терпевшую и мать потерпевшегопостоянно проживающую в том же доме. Продолжая буянить и сквернословить гражданин Рогожин нанес гражданке Губановой удар кулаком в левую височную область причинив при этом ссадины на левой щеке кровоподтек левой скуловой области и легкое сотрясение мозга. При попытке гражданина Губанова оттащить гражданина Рогожина от матери гражданин Рогожин беспричинно из хулиганских побуждений нанес удар кулаком гражданину Губанову в височную область причинив ему легкий ущерб здоровья…» Ну как? — ухмыльнулся Куделькин. — Впечатляет?

— Не очень, — хмуро ответил Валентин, открывая дверь и входя в темную квартиру. А чего это так разошелся крутой дед гражданин Рогожин, почти ровесник Октября? Откуда у него хулиганские побуждения?

— А оттуда! — внезапно веселея, ответил Куделькин, кажется, удачное возвращение домой его вдохновило. Он даже ткнул рукой в потолок. — Наслушался пропаганды. Не без этого. А гражданин Губанов, который восемьдесят третьего года рождения, любит рисовать в подъезде свастику. Хороший деловой парень, но с идеями Он не просто так тревожит известку гвоздем. Он не дилетант. Он человек современный. Он краску на известку наносит из специального металлического распылителя. Ну вот… Крутой дед застукал его за этим занятием.

— Разве за такое наказывают?

— Ну, так и не наказали, — хмыкнул Куделькин. Ему явно хотелось выговориться. — Не смотрите, что Губанов восемьдесят третьего года рождения. Он знает свои права. Он в тот же день получил справку медэкспертизы и подал в суд на крутого деда. Не стал просить своих приятелей поучить крутого деда, как сделал бы любой придурок, а попросту подал в суд на деда.

— А как же? — безапелляционно отрезал Куделькин, падая в кресло. — Как пишут в протоколах, крутой дед Рогожин нанес матери и сыну Губановым множественные легкие телесные повреждения. Из хулиганских побуждений. Честно говоря, деду еще повезло, что ему не припаяли штраф.

— Ты действительно так думаешь?

— Очем это вы, дядя Валя? — Куделькин, ухмы ляясь,вынул из холодильника бутылку коньяка, бутылку минеральной воды, достал с полки чистые стаканы, все этопринес и поставил на стол и обернулся на Валентина. —О чем это вы? Чего-то я не пойму.

— Я о крутом деде. Не могу понять, за что его пы талисьоштрафовать?

— Как за что? Он семью Губановых побил. Беспричинно, —ухмыльнулся Куделькин. — Из хулиганских побуждений.

— Он хулигана поставил на место. Наказывать сле довалововсе не деда. Это разве не так?

Куделькин засмеялся.

— Не так.

— Твой отец…

— Да ну, мой отец! — грубо отмахнулся Куделькин, откупоривая бутылку. — Мой отец, дядя Валя, мень шевсего думает о таком. Плевал он на такое. Ему это неинтересно.Сам он, конечно, свастик на стенах ни когдане рисовал и рисовать не будет, зато просрал великую страну. Извините за грубость, дядя Валя, но и вы кэтому причастны.

Куделькин разлил коньяк по стаканам. И жадно выпил.И снова заговорил.

— Вот сами смотрите… Присел вчера перекурить на скамью возле оперного. Гляжу, в мусорной урне роется пацан. Невелик… Ну, так лет десять… Но одет, обут. Не шикарно, конечно, но одет, обут. Грязен, конечно, тут спору нет, но это дело второе. Пацану бы этому сидеть в школе, а он роется в мусорной урне. Спрашиваю: «Отец есть?» — «Нет отца». — «А мать?» — «Пьет мать». — «А ты что делаешь?» — «Я милостыньку собираю». И губки делает так жалостливо, заученно, без всякого излишнего чувства, точно в меру. Помоги, мол, дяденька! Спрашиваю: «Есть-пить хочешь?» Отвечает: «Хочу». — «А работать хочешь?» — «Я не умею». — «Я тебя не спрашиваю, умеешь ты или нет. Я спрашиваю, ты работать хочешь?» — «Нет, дяденька. Не хочу». И продолжает рыться в мусоре, привычно копается в грязной урне. Вот и весь с ним разговор. Кого тут наказывать, дядя Валя? Пацана или пьющую мать?