Геннадий Прашкевич - Бык в западне

Поздним вечером знакомое уже кафе показалось Валентину незнакомым. Даже чужим. Наверное, потому, что на столиках горели свечи.

Колеблющиеся язычки многочисленных свечей таинственно отражались в зеркалах на стене и на потолке, и в невероятной цветистой батарее бутылок и бутылей, украшавших бар.

Конечно, стойка была не богаче какой-нибудь, скажем, парижской или марсельской стойки, но все равно обилие бутылок и бутылей поражало.

В стекле есть своя красота, в который раз подумал Валентин, не привыкший пить много, но в свое время проводивший время в барах не без удовольствия. Один хороший французский урожайный год мог бы долго поить жителей разных стран. Очень долго В том числе и жителей России. Если бы, конечно, не тайная страсть россиян к альтернативным напиткам.

Ладно…

Пока рослый администратор, лучась улыбкой, несколько подпорченной слишком буквально понятым профессионализмом, вел их к столику, указанному Куделькиным — поближе к окну, подальше от стойки, Валентин украдкой попытался увидеть, здесь ли лже-Тоня? Входя в кафе, он был убежден в том, что бизнес-вумен, так странно напомнившая ему Тоню, непременно окажется в кафе. Понятно, что это будет не Тоня. На чудо Валентин не надеялся. Он никогда не верил в чудеса, даже на спортивной арене. Кроме того, он слишком хорошо знал, где сейчас лежит настоящая Тоня. И все-таки…

В зале царил трепещущий полумрак. Именно трепещущий. Наверное, из-за свечей, зажженных на каждом столике.

Бесшумно, как нежное привидение, за мощным плечом Куделькина возникла официантка.

— Выходите за меня замуж, — очень серьезно предложил Куделькин, каким-то образом почувствовав за спиной официантку.

Голос Куделькина не понравился Валентину.

Куделькин держал в руках меню, он всматривался в меню, но голова его явно была занята чем-то другим. Чем-то совсем другим. Он как-то резко в этот момент не понравился Валентину. Такие как бы рассеянные люди иногда бывают опасны. Неожиданно уходя в себя, прокручивая что-то свое в сознании, они иногда приходят к странным выводам. Валентин такое видел не раз.

— Выходите за меня замуж, — не поворачиваясь, как-то уж слишком серьезно предложил Куделькин официантке. — По утрам я буду варить для вас кофе. А потом готовить вкусные обеды. А по воскресеньям возить в лес по грибы. А в перерывах между всеми этими хорошими делами выполнять все ваши самые сокровенные желания

— Не могу, — улыбнулась официантка. Может быть, она знала Куделькина, а может, просто была хорошо вышколена. — Я же вижу, что вы очень занятый человек. А потом, вы умный. И слишком многое видите. Вот я стою у вас за спиной, вы на меня даже ни разу не взглянули, а предлагаете такое. К тому же меня трудно провести. Вы получаете не так много, чтобы выполнять мои самые сокровенные желания. Да вы, наверное, и ездите на «запоре»! — закончила официантка неожиданно обиженным тоном.

Куделькин рассмеялся вместе с официанткой. Они поняли друг друга.

Это до Валентина не сразу дошло, что «запор» означает лишь марку машины. Очень известной и очень дешевой легковой машины «Запорожец». Неохотно откликнувшись улыбкой на смех, Валентин расслабился и откинулся на спинку стула, пытаясь пробиться взглядом сквозь трепещущие звездочки свечей. Но звездочки свечей мешали. Оказывается, свечи могут слепить глаза не хуже прожекторов. Как бы то ни было, бизнес-вумен лже-Тоню Валентин в зале не увидел.

Тогда он опять полуприкрыл глаза и как бы издали прислушался к странному голосу Куделькина.

— С салатами у нас без проблем… — бормотал Куделькин. — «Очарование»?.. Звучит манерно, но чего же?.. У всякой вещи свой вкус. Несите «Очарование». Если оно, конечно, не вчерашнее Вы ведь не подаете вчерашнее «Очарование»? Нет? Это радует. А горячее? Что там у вас сегодня?

Несомненно, Куделькин уже бывал в этом кафе.

— Свинина в капустном листе, — теперь уже официантка держалась серьезно А может, черт их знает, это была их давняя игра. Но со стороны действительно могло показаться, что предложение Куделькина-младшего выйти за него замуж потрясло бедную девушку и выбило ее из колеи. — Не просто свинина, а вырезка. Хорошо отбивается, потом густо панируется в лизоне. Лизон — это специальная смесь из яиц и муки, — улыб нулась она Валентину, перехватив его недоумевающий взгляд. — Хорошо отбитая вырезка заворачивается в широкий, ошпаренный кипятком капустный лист. Он, собственно, и сохраняет все соки А не хотите свини ну, — призывно улыбнулась официантка, — могу пред ложить говядину «тропикана»?