Геннадий Прашкевич - Бык в западне

— Точно.

— Тут кто-нибудь еще был?

— Нет. Никого. Я бы увидел.

— А документы? Они лежали на траве? Возле трупа?

— Нет… — еле выдохнул Груня. — Документы лежали в кармане. И деньги тоже. Я их взял. — Чуть приободрясь, Груня боязливо посмотрел на Куделькина. — Он же мертвяк. Зачем мертвяку деньги?..

— Погляди ему в глаза.

— Ты чё?.. Ты чё?.. — опять засуетился Груня.

— Посмотри ему в глаза, мразь! — закричал Куделькин.

Двумя руками он ухватил бомжа за шею и грубо пригнул его голову прямо к трупу. Так он приткнул отбивавшегося, хрипящего от ужаса бомжа Груню лицом к холодной, нисколько не дрогнувшей голове полковника Зимина.

Груня хрипел, взвизгивал, вертел головой и отбивался.

— Посмотри ему в глаза, мразь! Ведь он был живой! Он еще недавно был живой! Он, наверное, просил тебя о помощи. Он ведь был живой, когда ты его нашел? Да, живой? Говори, мразь! Отвечай, сука! Он мог остаться живым, если бы ты звякнул по телефону. Не важно куда, в милицию или в скорую. Ты мог его обокрасть, скотина, но ты должен был кому-то сообщить о нем! Если бы его нашли вовремя, он был бы сейчас живой. Он бы сейчас жил, мразь! Не дергайся! Смотри! Смотри ему прямо в глаза! Он ведь просил тебя помочь?

— Отпусти! — задыхаясь, вопил, хрипел Груня, в нестерпимом ужасе отталкиваясь руками от мертвеца. И вдруг, странно всхлипнув, упал в жухлую траву под ноги Зимина.

— Он в обмороке, — деловито сообщил сержант.

— Ничего, отойдет, — брезгливо сплюнул капитан Куделькин и так же брезгливо вытер руки носовым платком. Сперва он хотел выбросить платок, но, подумав, сунул платок в карман: — Ладно, хер с ним. С него, кажется, достаточно. Оттащи его к машине.

— А потом?

— Потом сдашь его ребятам. Пусть привлекут.

— За что?

— За неоказание помощи.

— Но, может, он… — нерешительно предположил сержант Лапшин, тоже несомненно опознавший Зимина. — Но, может, он не виноват? Может, полковник мертв уже давно?

— Ты слышал мои слова? — заорал Куделькин.

— Так точно!

Дождавшись, когда сержант Лапшин перенес Труню к машине, Куделькин вынул из кармана радиотелефон. Робко осветился крошечный пульт.

— Иван Федорович? Куделькин говорит. Да, нашел. Не только Полковника. Зимина тоже. Нет, мертв. Похоже умер недавно. Наткнись мы на него утром, он бы, возможно, жил. Да, да, мертв. Огнестрельная рана. Когда его бросили, он был еще жив. Недосмотрели. Да, я уверен. Присылайте людей к Большой городской свалке. Мы встретим вас на дороге. Посигналим. Фары будут включены. Нет, никакой милиции. Я даже врача не стал вызывать. Но пусть прихватят с собой врача. Разумеется, никакой огласки. Я понимаю. Вещи Зимина? Нет при нем никаких вещей. Вообще ничего нет. Его бомжи обобрали. Здесь вообще ничего нет, кроме тру па. Разумеется, буду искать.

Спрятав радиотелефон в карман, Куделькин мед ленно подошел к стоящей за кустами машине.

Лежащий в траве там, где его бросил сержант Лап шин, Груня безучастно открыл глаза. Он глядел прямо перед собой, но неизвестно, видел ли он хоть что-ни будь.

Печально где-то невдалеке, за близкими деревья ми, невидимый в серых сумерках, по-старчески шепе лявил, пришлепывал, пришептывал, причмокивал ко рявым языком ручей.

— Что ты еще нашел?

— Здесь? Ничего, — ответил Груня, заметно дро жа. Он даже не сделал попытки встать. — Я только взял бумажник. Из кармана. А тут больше ничего не было.

— А спортивная сумка?

— Нет. Здесь ничего не было. Было видно, что Гру ня не врет. Человек в таком состоянии не способен врать . — Только бумажник… Я все верну.

— Ты видел кого-нибудь? Ну, может, следы? Или машину? Может, ты видел машину? Или каких-то лю дей?

— Ничего.

— Вставай.

— Куда меня?

— Разберемся.

— Я же вам показал.

— Разберемся. Лапшин, посади его в машину! — приказал Куделькин. — Когда подъедет Иван Федорович, передашь ему эту мразь.

— А вы? — спросил сержант.

— Я сейчас.

Вытащив сигарету, Куделькин снова вернулся на опушку. Подойдя к тополю, к стволу которого был при вязан Зимин, он присел на корточки (как под бетонной стеной блокпоста, мельком вспомнил он) и закурил, стараясь держать сигарету так, чтобы дым не сносило на мертвого.

Стемнело еще сильнее. Куделькин почти не видел З имина.

— Я, Зимин, больше ничего не могу для тебя сде лать, — сказал он вслух с какой-то ему самому непо нятной злобой. — Ты меня прости, Зимин. Я, кажет ся, и на этот раз оглянулся с опозданием.

Потом он вытащил из кармана радиотелефон. Он не знал, зачем он это делает. Глядя на неподвижные бесформенные очертания огрузшего по стволу дерева полковника Зимина, Куделькин неторопливо набрал номер его радиотелефона. Того самого радиотелефона, который не откликался ни на какие вызовы уже почти сутки.