Николай Иванов - Черные береты

— Рисковый ты парень, — после небольшой паузы проговорил Кот и пригладил языком и без того аккуратные кончики усов. — Не боишься нарваться?

Он имел в виду все встречи, и Андрей понял его.

— Я свое отбоялся.

— Мне нужны такие люди.

— Когда выходить на службу? — мгновенно перевел разговор на практические рельсы Тарасевич.

Хозяин «тойоты» ответил не сразу: закончилась кассета, и он перевернул ее, словно судьбу своего попутчика, на другую сторону. Спичка выпала, и раздалось что-то шипящее, суматошное, невнятное…

«Стрелец» занимал двухэтажный особнячок, снаружи и изнутри, как мухами, облепленный строителями-армяками.

По вскрытым полам, через груду кирпичей, заготовленных для камина, через десятки подобострастных «здравствуйте, уважаемый», прошли в дальний, уже отреставрированный угол здания. За высокой, еще не покрашенной дверью оказался просторный кабинет, весь в люстрах и мягкой мебели.

— Здесь разместится наша бухгалтерия, — небрежно махнул рукой по стенам Кот, давая понять, насколько они богаты, если могут министерский кабинет отдать какой-то бухгалтерии. Не присаживаясь, наклонился к селектору: — Нина, у меня гость. Чай, лимон, кекс.

— Садись, — он в самом деле умел и любил командовать. И не успел Андрей устроиться на небольшом диванчике, как хозяин вновь надавил своей властностью. — Условия таковы: дежурства — сутки через двое. Бывшим разведчикам, десантникам, морским пехотинцам — плюс десять процентов к окладу. За каждый спортивный разряд — еще плюс пятнадцать. Но за первое появление на службе в нетрезвом виде — пятьдесят процентов долой, а на второй раз — расчет и до свидания. За первое опоздание — минус пятнадцать процентов, за второе — уже пятьдесят, а на третий раз — тоже до свидания, мы с вами незнакомы. Устраивает?

— Без проблем.

— Все, что видится и слышится у нас или в обслуживаемых фирмах, — тут же и умирает.

— Это само собой.

— Физподготовка два раза в неделю, независимо от дежурств или отдыха…

…Похоже, «Стрелец» — в самом деле не шарашкина контора. Здесь — военная дисциплина, помноженная на зарплату кооператора. Орешек…

— Спортом меня запугать тоже достаточно сложно.

— А я и не пугаю, — усмехнулся майор, и Андрей внутренне собрался: все, хватит. Контракт заключен, и его дело — слушать и выполнять команды. Без комментариев.

— Прошу прощения, — извинясь, торопливо вставил он реплику, но начальник продолжил;

— Я не пугаю. Я никогда никого не пугаю. Я обозначаю круг прав и обязанностей, а потом только действую — без слов и уговоров.

— Я понял, — еще раз извинился Андрей.

Скрипнула дверь, прервав разговор. В проеме показался вначале расписной поднос с чашками, а потом, заставив Тарасевича вздрогнуть — Нина: на ней оказалось почти такое же сиреневое платье, как у Зиты. Сходство на этом заканчивалось, но, по мере приближения сиреневого пятна, сердце колотилось все учащеннее, на лбу выступил пот: боль по жене никуда не исчезала, она просто чуть притаилась до первого импульса. От майора, видимо, не ускользнуло его волнение, потому что, когда Нина вышла, он вопросительно замер, требуя объяснений.

— Жену напомнила, — не стал скрывать Андрей.

На этот раз, в отличие от поездки в машине, Кот сочувствовать не стал, дав Андрею пометить для себя еще один пунктик: личное в «Стрельце» — до фени. Служба — и только она. Платится только за это. Есть спортивный разряд — плюс пятнадцать процентов, опоздал на развод — минус пятнадцать. Рынок. Даже в отношениях между людьми — рынок. А когда-то заграницу больше всего бесила именно открытость советских людей, их готовность идти за чувством, а не расчетом. Рациональный Запад прекрасно понимал, что отношения между людьми на одной шестой части суши, окрашиваемой на всех картах в красный цвет, сохранились без учета шелеста купюр и предварительно просчитанной выгоды. Это был им немой укор, который они всячески замалчивали и не желали вытаскивать наружу даже в своих внутренних спорах. Советский строй сумел каким-то образом устоять перед лозунгом «Делать деньги — чтобы ими делать новые деньги». Он доказал, что не все решают деньги.

И вот это нравственное преимущество стало, видать, разрушаться с приходом рынка. Почему же все хотят подсчитывать только плюсы, кто займется минусами?

Отхлебнув несколько глотков чая, Андрей встал.

— Спасибо за угощение и доверие. Но, поскольку я теперь подчиненный, позвольте перейти на «вы» и приступить к своим обязанностям.