Валериан Скворцов - Укради у мертвого смерть

— Водку со льдом и колой, — сказал Бэзил бармену. — И если кто выберет табурет рядом со мной, предупредите, по­жалуйста, что место зарезервировано. Я поджидаю приятеля.

— Да, сэр, — сказал бармен. — Благоволите сообщить, на какой номер выписать счет.

— Я пришлый.

— Большое спасибо, сэр.

— Все мы здесь пришлые, — прозвучал за спиной бари­тон с хрипотцой. Бэзил не обратил внимания.

— Я говорю, мистер, мы все пришлые в этой замечатель­ной стране!

Пришлось полуобернуться.

— И что из этого следует?

Католический патер повернулся тоже, но в сторону Бэзи­ла. Мягкая извиняющаяся улыбка на молодом лице. И куда только запропастился этот чертов Ват!

— Из этого следует предложение выпить за этот велико­лепный край!

— Принято, — сказал Бэзил.

Он отхлебнул водки с колой. И пожалел. Заскрипел ото­двигаемый стул. Под боком Оказался лобастый американец с детской улыбкой под седыми усами, не вязавшимися с белобрысыми влажными волосами. Что американец, сомне­ния не оставлял выговор. Общительный приставала косола­по расставил ступни в черных ботинках. Нью-йоркский кол­лега во Вьетнаме рассказывал: если в тропиках встречаешь соотечественника в начищенных до глянца черных штибле­тах, не сомневайтесь — перед вами человек из морской пехо­ты.

Бармен казался поглощенным вытиранием рюмок. За­втра все эти разговоры станут донесением. «Шутки в сторо­ну, — подумал Бэзил. — С самого начала следует внести яс­ность».

— Кто мой новый знакомый?

— Пит Эрли, специалист при министерстве обороны, к вашим услугам, мистер...

— Бэзил Шемякин...

— Вы, что же, ирландец? Тогда — долой британское коло­ниальное господство! Я никого не обидел тут? Капеллан ведь католик... Тот японский джентльмен, естественно, не в счет... Я полностью уважаю и его религиозные убеждения!

— Я — русский, журналист.

Пита Эрли, специалиста, не обескуражило. Раньше, когда их набиралось в Индокитае до нескольких сот тысяч, они не были такими общительными. Даже под сильным хмельком. Удовлетворялись тем, что принято называть человеческим общением, в собственном коллективе. Теперь коллектива не стало. Под воротничком синей рубашки американца желтел тигровый клык на цепочке. Клык покрывали щербинки, на­верное, потихоньку крошился от ветхости. Такие вручали в качестве символа кровного братства горцы.

— С ним все в порядке, господин Шемякин, — очень мяг­ко сказал капеллан. — Господин Эрли несколько шумный и общительный, но уравновешенный человек. Извините, по­жалуйста. Вы журналист и все правильно поймете...

— Ну, вы тоже не тихоня, — переключился Эрли на капел­лана. — Помните журналиста, которого принимали в про­шлом году?

Он повернулся к Бэзилу:

— Капеллан надел мою форму, а я — его крестик. Все остальные поменялись тоже. Так что полковник стал лейте­нантом, ну и наоборот... Я оставался все время капелланом. Когда этот тип принялся выспрашивать про мораль военно­служащих и все такое, я как пастор духовный сообщил ему свое особое мнение...

— Господин Эрли, это анекдот, — сказал капеллан.

— Не анекдот... Я как пастор заявил ему, что основная проблема нравственного порядка заключается в повсемест­ном запрещении армии посещать публичные дома. Я сказал: срочно необходим закон, отменяющий этот грубый произ­вол. Я сказал, что готовлю передовую на эту тему в газете... Полковник в лейтенантской рубашке принялся в открытую поносить лейтенанта с полковничьими регалиями. Тип ука­тил из Вьетнама в Америку, где написал серию разгромных статей об этом... ну, общем упадке, моральной деградации и поругании служебной субординации. Может ли такая армия победить? Он так и спрашивал у читателей и, наверное, по­верил бы их ответу, как и нам поверил... Дурачить репорте­ров — легкая забава, что им не дай...

— Господин Эрли совсем не собирался вас обидеть, — сказал Бэзилу капеллан.

— Ну, что вы! Все в порядке. Я пишу о другом. Мой жанр — наблюдения.

— Наблюдения, — сказал Пит Эрли, специалист при ми­нистерстве обороны. — Хороший наблюдатель стоит десят­ка... Раз, Бэзил, вы... можно по-товарищески? Раз ты, Бэзил, наблюдатель, значит, нюх меня не подвел. Я сразу сказал себе, что ты тоже из наших, только с другой стороны. «Зеле­ный берет», только русский. Давай-ка я коррумпирую тебя двойным виски. За счет конгресса Соединенных Штатов... А потом ты меня коррумпируешь водкой за счет вашего конг­ресса. У вас есть, Бэзил, конгресс?