Валериан Скворцов - Укради у мертвого смерть

Прохлада Чиенгмая так отличала его от Бангкока, что Бэзил вместо предполагавшихся и разрешенных пяти про­вел в раю десять дней. Выговор шефа не заставил ждать, хотя наработал Бэзил тогда в просторном номере деревянной го­стиницы с пахучими поскрипывающими полами раза в два больше, чем смог бы сделать в раскаленной цементной сто­лице. Корреспонденцию «в отместку» за реприманд он начал тогда с описания старой легенды. Первый европеец, добрав­шийся до Чиенгмая в 1613 году по торговым делам из Ин­дии, некто Томас Сэмюэл, англичанин, впал в такую лень в расслабляющей обстановке заботливости, внимания и кра­сивых женщин, а также мягкого климата, что вскоре получил от компании уведомление об увольнении. Как «вскоре», труд­ным представлялось определить, но, учитывая, что еще сто лет назад из Бангкока в Чиенгмай добирались от шести до восьми недель, пересаживаясь со слонов на джонки и с джо­нок на слонов, и уж не меньше от Индии до Сиама, англича­нин свое не упустил...

« С тех самых пор, — говорилось в туристском справоч­нике, — весь прогресс в Чиенгмае состоял исключительно из развития всевозможных способов ленивого существования. Для этого в распоряжении приезжающих современные удобства, отличное обслуживание и -удовлетворение самых неожиданных прихотей, чему с огромным энтузиазмом от­даются миллион двести тысяч горожан».

Не больше и не меньше.

Утром японец в упор не видел Бэзила, рылся в мягкой сумке, перекладывая сваленные в одну кучу фотоаппарат и кинокамеру, коробки с пленками, чековую книжку в кожа­ном переплете, плоский приемник, кукольный несессер с расческами, ножничками, нитками, иголками, пастами и зубной телескопической щеткой, защитные от пыли очки, термос, складной зонтик и коробочки для закусок.

Спрыгнув с подножки вагона, Бэзил едва не угодил под «хонду», с треском, вырвавшуюся из-за пакгауза на платфор­му. Водитель в зеленом шлеме и пятнистой форме гнал мо­тоцикл на форсаже, расправляя синий хвост выхлопа, кар­тинно лавируя между жмущимися в сторонку пассажирами. Седок за его спиной, солдат, упирал в бедро приклад ручного пулемета, запасные рожки для которого торчали из брезен­товых подсумков, притороченных к багажнику. Второй мо­тоцикл вылетел из-за пакгауза, потом третий. На этих сол­даты держали противотанковые реактивные патроны, и по четыре таких же были напиханы в специальных гнездах.

— Завтра сможем покупать на деревенском базаре базуки с инфракрасной наводкой, — сказал японец, морщившийся от бензиновой гари рядом. — Почему бы им сразу не разне­сти и этот поезд?

— Вот куда я приеду умирать, — сказал Ват Ченгпрадит, догоняя Бэзила.

Он провел ночь в третьем классе из экономии. Деньги взять отказался, хотя Бэзил предлагал заплатить за работу в качестве переводчика на время пребывания в Чиенгмае. Та­кое редакционной схемой расходов допускалось. Ват объяс­нил, однако, что, если будет переводить Бэзилу на его встре­чах, у полиции появится формальный повод вызывать и спрашивать: совместима ли деятельность русского с интере­сами национальной безопасности? Ничего исключительно­го в таких вещах не было, закон страны пребывания есть закон, который приходится соблюдать строго, но Вату явки в участок нанесли бы вред в глазах коллег. В любой роли попадать в осведомители более чем неэтично... Из Бангкока выезжал не слишком веселый, а теперь его настроение явно поправилось.

— Радуемся жизни? — спросил Бэзил.

— Не было счастья, да несчастье помогло—Кажется, ма­териал прыгнул в руки. Видел лихачей с гранатометами? Начинаются маневры армии, авиации и местных рейндже­ров под символом «Следующая тревога — боевая».

Вокзальное здание за пять лет почти не изменилось.

— Местные рейнджеры?

— Генералы надумали бороться с повстанцами их же ме­тодами. Сформировали батальоны по территориальному признаку. Предполагается, что уроженец местности, где предстоит действовать против партизан, активней и быстрее выполнит задачу, поскольку знает лески, тропки, ручейки и местных людей... Про эту потеху и напишу. Сколько денег тут с воза упало и пропало!

Площадь перед вокзалом перегораживали грязно-зеле­ные армейские грузовики. На колесных ободах, крыльях и рессорах слиплись пласты краснозема. Парни с насуплен­ными, окаменевшими лицами, в зеленых комбинезонах и черных беретах с кокардами томились под тентами в кузо­вах. Между колен держали карабины с примкнутыми шты­ками. Брезентовые подсумки без единой металлической за­стежки, на завязках, какие три года назад Бэзил видел на пленных камбоджийцах, свисали на широких лямках.