Юрий Гаврюченков - Доспехи нацистов

– Пятьдесят тысяч. ПЯТЬДЕСЯТ!

На выброшенной вперёд руке с растопыренной пятернёй качался как бешеный маятник трезвонящий радиотелефон. Появившийся на зов Виктор застал жену втянувшей голову в плечи и коммерсанта, исступлённо скачущего перед ней. Последний производил впечатление психа.

– Чё вы тут голосите? – поспешил на помощь хозяин.

– Предлагаю ей хорошие деньги, а она не берёт, – пожаловался Володя, находящийся на грани нервного срыва. Сокровище, до которого было рукой подать, вопреки ожиданиям, доступнее не становилось. Это и бесило.

– Вы насчёт дома? – спросил Виктор.

– Его самого, – кивнул Рерих, хотя домом не интересовался. – Вы обещали подумать в прошлый раз.

Женщина почувствовала поддержку и опять приняла бойцовский вид.

– Мы посоветовались, – спокойно сообщил Виктор.

Рерих заметно напрягся, весь превратившись в слух.

– Решили не продавать.

– Ну как же так! – Володя чуть не заплакал. – Я вам предлагаю солидные бабки. Вы слышали: пятьдесят тысяч долларов.

Хозяин отрицательно покачал головой. Такой ответ подействовал на Рериха как красная тряпка на быка. Он принялся истошно вздувать цену, словно яростью можно было чего-то добиться.

Горлом взять новороссийских мигрантов не удалось.

– Не в деньгах дело, – пояснил хозяин, когда Володя выдохся и пожух. – Мы не хотим продавать дом, а то вообще всё потеряем. Времена щас жестокие, сами знаете. Денег можно в два счёта лишиться и головы впридачу. А это хоть хибарка, а всё ж своя. Да и куда мы из дома поедем?

– Даю трёхкомнатную в центре и двадцать тысяч доплаты, – предложил Рерих.

– Этот участок, кстати, не из дешёвых, – намекнул хозяин.

– Коттедж в Озерках и тридцать тысяч! – выкрикнул Володя.

– Да шо вы так в наш дом вцепились як клещ какой? – изумилась Оксана Андреевна.

Провокационный вопрос напрочь свинтил Рериха с катушек. Едва не дошло до драки.

– Вот значит как! Пусть тогда ребята с ними разбираются.

– Я не считаю это хорошей идеей, – благоразумно заметил я.

Володя обиженно засопел и потёр ладонью глаза. Уже который раз я играл при нём роль няньки. Делом это было нелёгким. Коммерсант вёл себя будто капризный ребёнок, недосягаемость сокровища сводила его с ума. В машине Рерих заплакал, а по прибытии домой начал грозиться и строить далеко идущие планы с использованием меченосцев.

– А я считаю, – со вкрадчивостью ползущей гадюки произнёс Володя. – Сотни домовладельцев бесследно исчезают в Петербурге каждый год, ну и что? Кто будет разыскивать заезжих арбайтеров? У них даже заявление в милицию подать некому – все родственники на Украине остались.

– Что ты, Вова, ты что! – одна мысль о подобном исходе приводила меня в содрогание.

– А что? – невинным тоном спросил Рерих.

– Нас же видели соседи. Они номер машины запомнили. Ты совсем сбрендил?

Володя только посмеялся.

– Я так понимаю, за нами никто не приглядывал, – сказал он. – А сокровище мы выкопаем в тот же день. Пусть милиция ищет. Даже, допустим, найдут меня. Как докажут мою причастность к убийству? Да, приезжал я, не отрицаю, землю под застройку присматривал. Но и не более того. Я же на землю претендовать не стану.

Звучало это резонно, но меня не устраивало.

– А «братьям» ты это как объяснишь? – воззвал я к здравомыслию Рериха. – Что ты скажешь начальству, когда тебя попросят обосновать столь радикальный приказ? Волей-неволей, придётся рассказать о кладе.

– Да, это верно, – пробормотал Володя.

Он достал из хумидора сигару-дирижабль Остапа Прохоровича и выкурил её в затяг целиком.

Я откупорил бутылку элитного коньяка «Лейра» и наполнил два хрустальных «тюльпана». Пока Володя дымил, я выхлестал халявного, а потому особенно вкусного напитка граммов сто пятьдесят. Мне было, откровенно говоря, страшно. Ситуация выходила из-под контроля и я начинал жалеть, что ввязался в скользкую затею с кладом. Она могла очень дорого обойтись.

Мне было холодно и неуютно.

Успокоив немного нервы, Рерих пришёл к выводу, что губить хохлов непродуктивно. Придётся делиться с «братством», а это накладно. «Братья» разделят по-братски, то есть загребут себе почти всё. Кроме того, станет ясно, что Рерих изначально замышлял присвоить сокровище, и лишь когда обнаружил, что одному такая операция не по силам, обратился за помощью к Обществу. Начальство не одобрит. Рерих раскрыл дорофеевский «Цветник» и долго вглядывался в схему, словно желая установить с хозяевами земельного надела медиумическую связь.