Сергей Зверев - Южный фронт

Молчание прервал помощник мафиозо.

– Ну что там еще? – едва сдерживая раздражение, спросил Хулио.

– Босс, наш радист кое-что перехватил, – деловито стал докладывать помощник. – Это очень важно. Дополнительная информация насчет этих русских пассажиров.

Глаза Гарсии блеснули. Он с недоверием посмотрел на своего помощника.

– Да какая там может быть еще информация! – воскликнул он, забирая лист с расшифрованным радиоперехватом.

– Вы должны это знать, – «адъютант» был невозмутим.

Бандитский главарь вчитывался в строки сообщения. Порученец украдкой следил за тем, как у босса меняется выражение лица. Вообще Хуан боялся, что в радиоперехвате может содержаться что-то, что связано лично с ним. Ему нисколько не хотелось, чтобы дон Хулио узнал, например, как порученец утопил в болоте свой автомат и запасной боекомплект.

– Вот суки! – вскрикнул Гарсия, комкая листок. – Русские смогли выйти на связь со своими. И сейчас к острову приближается спасательный корабль с Кубы. Скорее всего, это военное судно.

– И что же будем делать, босс? – заискивающе вклинился с «оригинальным» вопросом Эскабальдо, который только-только с облегчением вздохнул, узнав содержание радиоперехвата.

– Снимаемся с якоря и уходим отсюда, – ответил и одновременно отдал приказ дон Гарсия.

– То есть как уходим? – вырвалось у Хуана, хотя на самом деле он безумно радовался такому решению главаря.

– На полной скорости! Прочь от острова! – подтвердил свои слова тот.

Команда яхты засуетилась. Якорь был поднят. Двигатели заработали. Спустя несколько минут судно развернулось и, оставляя за собой длинный пенистый шлейф, на всех парах помчалось в противоположном от острова направлении.

Когда Есения вела Ткачева неприметной тропой через болото, она догадывалась, что скоро им предстоит встреча с тем, кто избавил их от бандитов. Девушка довольно улыбалась. Атташе в своих эмоциях был более сдержанным. В том, что спасители скоро дадут о себе знать, он не сомневался. Его больше беспокоило другое: кто эти спасители? Так, размышляя каждый о своем, недавние пленники выбрались из трясины и оказались на небольшой поляне. Там их уже ожидали двое мужчин. Это был Андрей Лавров и Габриэль Корсега.

Есения тут же бросилась на шею к своему деду. Они обнялись. Внучка принялась благодарить его за спасение. Но тот указал на Батяню: «Вот он вас спас». Девушка подошла к десантнику и от смущения не нашла ничего лучшего, как протянуть ему руку. Майор с улыбкой ответил на это приветствие осторожным рукопожатием. Атташе настороженно смотрел на Лаврова. Байку об «украинском бизнесмене» он отверг сразу. Слишком уж знакомыми казались ему черты спасителя. Пока он ломал голову, пытаясь вспомнить этого человека, комбат обрисовал общую картину.

– Итак, заложники освобождены, можно подвести некоторые итоги, – говорил он. – Ситуация, в целом, нормализировалась. Бандитская группа, орудовавшая на острове, практически ликвидирована. Скоро должна подойти помощь с Кубы. К сожалению, я не могу в одиночку помочь потерпевшим. Им нужны специалисты. В основном медики и психологи. Мой приход в лагерь сейчас мало что решит. Поэтому, если никто не возражает, я предлагаю следующий план. Мы все вместе отправляемся в деревню и там ждем прибытие корабля спасателей. А вот когда он прибудет, тогда уж и станем совместно со спасателями пробираться к лагерю.

– Мне кажется, что это вполне разумный план, – высказался алькальд.

Есения и Ткачев противиться не стали. Девушка прислушалась к мнению деда. Дипломат же не изъявил особого желания идти в лагерь ни вместе со всеми, ни один. Четверка двинулась в сторону деревни. Старик и внучка шли чуть впереди как проводники. Майор и подполковник шествовали позади.

– Мне кажется или мы знакомы? – после некоторых колебаний спросил атташе.

– Да, Сергей, мы действительно знакомы, – не стал скрывать комбат.

– Рязанское военное училище? – предположил тот.

– Оно самое, – кивнул Батяня.

– Я так и знал. Кажется, ты в параллельной группе тогда учился. Ты Алексей или Андрей, – вспоминал дипломат.

Лавров усмехнулся и все подтвердил. Они шли дальше, продолжая разговор. Говорили о том, как сложилась карьера у каждого из них. Вспоминали общих знакомых и забавные случаи из курсантской жизни. В принципе – все, как и положено при встрече давних одноклассников или сокурсников. Правда, одну историю из их тогдашней курсантской жизни ни один, ни другой озвучивать не стал. Батяня и не знал точно, помнил ли о ней собеседник. Хотя, по идее, помнить должен был.История такая. Один из курсантов был молодым супругом. Его жена родила сына. Естественно, об этом ему сообщили. Курсант безумно радовался рождению наследника. В училище готовили документы на краткосрочный отпуск. В общем, все шло, как могло бы идти в большинстве подобных случаев. Понятно, что не обошлось без «проставления». Надо же было отметить рождение сына! Даже непосредственные командиры отнеслись к этому с пониманием – мол, пейте, хлопцы, только не напивайтесь. Выпили. Отпраздновали. С песнями, но без лишнего шума. А назавтра заявилась проверка во главе с замполитом: «Почему перегар, товарищи курсанты? Знаете, что за распитие спиртных напитков полагается?» И как начали всех трясти, что год потом все училище помнило об этом случае и по струнке ходило. Командирам – выговор. Молодого отца чуть не отчислили, а в отпуск, посмотреть на сына, не пустили. А все почему произошло? А все произошло потому, что курсант Сергей Ткачев взял и написал докладную о «пьянстве среди курсантов». Хотел выслужиться, но не подозревал, что вскоре все училище будет знать о его склонности к «писательству». Кличка Писатель до самого выпуска преследовала его. Дружеских отношений с ним почти никто из курсантов после того случая не поддерживал…