Николай Иванов - Афганский шторм

Когда в полном молчании были выкурены почти все сигареты, вернулись главный военный советник и комитетчик.

– Я доложил в Москву все соображения, которые прозвучали здесь, – сообщил Борис Иванович. – Но «Шторм» не отменяется. И первое, что необходимо, – это назначить руководителя операции. Выбрать и утвердить этого руководителя поручено мне. Я считаю, что общее руководство действиями должен возглавить генерал-полковник Магометов.

Это было новостью, видимо, и для самого главного советника; услышав свою фамилию, он некоторое время соображал, потом поднял вверх палец:

– Борис Иванович, погодите. Я – главный военный советник. Меня в любую минуту может вызвать к себе Амин и дать какое-то задание, услать в любой район. Давайте подумаем о другом варианте, чтобы избежать накладок.

Борис Иванович, соглашаясь, покивал головой, потом повернулся к Попышеву: в руководителях он видел только советников.

– А меня вообще любой может послать куда угодно, – тут же открестился полковник.

Все улыбнулись двойному смыслу слов, и Попышев заторопился объясниться:

– Я ведь тоже советник, меня…

– Василий Васильевич, а кем вы были до работы в ГРУ? – перебил Борис Иванович, обратившись к Колесову.

– Комбригом.

– Тогда вам и карты в руки.

– Я свое мнение высказал.

– Мы доложили его в Москву. Теперь вам нужно переговорить лично с Сергеем Федоровичем Ахромеевым.

Необходимое послесловие.Ахромеев поинтересуется у Колесова:

– Это вы докладываете, что задача для одного батальона невыполнима?

– Я.

– Обоснуйте.

– Тем количеством сил, которое сейчас здесь, мы можем выполнить только одну задачу: взять Дворец или блокировать полк.

– Вы, как руководитель операции, настаиваете на этом?

– Да.

Ахромеев помолчит, потом прикажет:

– Хорошо, дайте об этом письменную шифровку за своей подписью и подписью Магометова.

После получения шифровки военных в Москве перед руководством страны станет окончательный вопрос: отменять операцию или вводить в Афганистан дополнительные силы? Но маховик по вводу был уже запущен, и 24 декабря командарм Тухаринов получит время «Ч»: границу перейти 25 декабря 1979 года в 15 часов московского времени.

25 декабря утром придет ответ и в Кабул: с батальона Халбаева снимаются все объекты в городе, задача теперь одна – обеспечить прорыв к Дворцу группы «Зенит».

Согласно этим же указаниям получит уточнение по своим войскам и командующий ВДВ Сухоруков. Если первоначально десантники после приземления должны были, не заходя в Кабул, стать заслонами на путях наиболее вероятного подхода банд, то теперь на них переложились объекты, снятые с «мусульманского» батальона. Были наконец названы и места приземления: аэродром № 1 – Кабул, аэродром № 2 – Баграм, третий, кандагарский, из-за сложных климатических условий решено было отменить.

В расположение батальона Халбаева в крытых автомобилях привезут пятерых афганцев с наклеенными бородами и в париках. Время «Шторма» было назначено на 22 часа 27 декабря. Сигналом к началу атаки послужит взрыв на площади Пуштунистана, около центрального телеграфа.

25 декабря 1979 года. Кабул

Только два человека могли реально повлиять на события, до минут рассчитанные в Москве, – сам Амин и его шурин, начальник Генерального штаба полковник Якуб. И если Амина с самого начала взял на себя Андропов, то Устинову предстояло вывести из игры полковника.

Задача выходила для военных не менее сложная: кроме того, что Якуб был женат на сестре Амина, что с самим Хафизуллой его связывали кровь Тараки и другие массовые расстрелы, что он имел вес в армии и его приказы выполнялись безоговорочно, начальник Генштаба еще прекрасно понимал русский язык, и любое неосторожное слово советников могло или свести на нет всю операцию, или пролить много лишней как русской, так и афганской крови.

Начинать же таким образом новый этап Апрельской революции советские руководители, имевшие перед глазами опыт других революций и переворотов, не желали сами и старались уберечь от этого новое правительство во главе с Бабраком Кармалем, которое к этому времени уже нелегально было переправлено в Баграм.

И хотя за самим Якубом числились десятки уничтоженных семей, на первом этапе от него требовалась если не поддержка переворота, то хотя бы нейтралитет.

Из-за Якуба пришло первое более-менее конкретное указание Магометову в том «Шторме», предгрозовой запах которого он чутко улавливал настороженным нюхом старого вояки, – это добиться послушания Якубом советских советников, в новом правительстве гарантировать ему любые должности.

…Александра Ивановна затевала стирку, когда вбежал переводчик мужа Кузнецов:

Читать дальше