Николай Иванов - Афганский шторм

В то же самое время Магометов получил указание пересмотреть и места, где расположатся советские части.

– Какие части? Зачем? Я ничего не понимаю, – разводил руками главный военный советник. – Я всего месяц назад был у руководства страны, и никто ничего и намеком не дал понять о намечаемом.

Однако дело военных – выполнять приказы. Пришлось Магометову напрашиваться на прием к Амину, просить показать ему схему расположения частей. Амин вызвал начальника Генштаба полковника Якуба, втроем они вышли из кабинета во дворик, чтобы исключить любое подслушивание – то, что советские войска все-таки войдут в Афганистан, Амин держал в секрете даже от членов правительства.

С первого взгляда на схему было видно, что Якуб не зря провел время в академии Фрунзе: все советские части находились под контролем афганцев, в крайне невыгодных точках. Почти три часа изворачивался Солтан Кеккезович, чтобы переменить места дислокации. Переводчику Плиеву иной раз казалось, что Амин не сдержится – настолько решительно перечеркивал Магометов нарисованные его рукой знаки, но все же первым сдался именно Хафизулла, махнул рукой:

– Ладно, решайте все вопросы с начальником Генштаба. Как решите, так и будет.

Перед Якубом главный военный советник мог уже не только зачеркивать старые знаки, но и рисовать свои. Практически все части были выведены из под ударов, если таковые, конечно, подразумевались.

Нервничал на совещании и Халбаев, хотя и по другому поводу. 20 декабря генерал-лейтенант Гуськов, «вечный дед», как прозвали его в Баграме десантники, поставил ему задачу совершить ночной марш на Кабул. Тут же сделал расчеты: расстояние – 80 километров, это на два часа движения.

Хабиб Таджибаевич успел хорошо изучить эту дорогу от Баграма до Кабула. Как-никак, а трижды за несколько дней пребывания в Афганистане его вызывали в столицу. Первый раз представлялся главному военному советнику, второй раз его повезли во Дворец Народов.

Сопровождавший посоветовал словно между прочим:

– Запоминайте коридоры, ходы, выходы, посты, лица.

Водил долго, и в одном из коридоров вроде бы случайно нос к носу столкнулись с коренастым мужчиной с густой черной шевелюрой.

– Здравствуйте, товарищ Амин, – дружелюбно поздоровался с ним сопровождавший Хабиба посольский работник. – А это, товарищ Амин, командир батальона, который будет вас охранять.

Амин цепко оглядел Халбаева.

– Сколько у вас человек? – неожиданно спросил он.

Халбаеву перевели, и он назвал цифру, которую посоветовали указывать в посольстве:

– Четыреста.

На самом деле, если считать и группу «Зенит», возглавляемую Бояриновым и растворившуюся в батальоне, уже насчитывалось более пятисот пятидесяти человек.

– Сам Дворец охранять не надо, у меня надежные люди, – Амин оглянулся на стоявшего позади него высоченного майора. Тот утвердительно кивнул. – Расположитесь где-нибудь на окраине Кабула, на всякий случай. Все распоряжения вам будет отдавать майор Джандад. – Амин опять кивнул на майора и так же стремительно, как и появился, исчез в одном из коридоров.

Через день после этого Халбаева вновь вызвали в Кабул. Однако на этот раз привезли в другой Дворец, стоявший на одном из холмов на окраине города. Здание готовили к заселению: навешивали хрустальные люстры, натирали полы, стелили ковры. На улице перед входом в огромных глиняных чашах высаживали цветы. Чуть в стороне, повыше, светился стеклом похожий на шайбу ресторан.

И вновь Хабиба водили по пустым залам, коридорам, подвалам: смотри и запоминай, скоро Дворец приготовят для Амина, а система охраны здесь не отработана, поэтому найдется место и «мусульманскому» батальону поближе к афганскому лидеру, а не где-то на окраине. Поближе. На всякий случай.

Так что три эти поездки в Кабул позволили майору узнать и дорогу туда. Два часа на марш, выделенных Гуськовым, показались преуменьшенными, но возражать не стал. Постарается уложиться, сорок километров в час для его механиков – цифра вообще-то реальная. Меньше вроде и просить стыдно.

Однако пыль, темнота, чередование в колонне колесных и гусеничных машин сделали свое дело: майор привел батальон в Кабул только через четыре часа.

– Если вы с самого начала выполняете задачи такими темпами, то что будет, когда получите более серьезную задачу? – не сдержал раздражения Гуськов.

На следующий день прилетели из Москвы Василий Васильевич Колесов и подполковник Швец. Гуськов представил их Джандаду, взявшему власть над батальоном в свои руки, как заместителей комбата по боевой подготовке и разведке, но Хабиб Таджибаевич понял, что они прилетели снимать его. Колесов пока ничего не говорил, лишь расспрашивал о марше офицеров и сержантов. Но комбату было ясно, что вопрос со снятием с должности – дело времени. Как же он подвел Василия Васильевича…