Андрей Таманцев: Рискнуть и победить (Убить демократа)

— Пастухов! А ты почему не в форме?

Я вообще-то не гордый, меня все в деревне зовут на «ты». Но все же есть какие-то границы, которые, по-моему, переступать не следует. Полковнику Митюкову, в частности. Поэтому я приветливо улыбнулся и ответил:

— Здравствуйте, полковник. Извините, не узнал вас. Я был уверен, что вы давно уже генерал.

Вот так. Умылся?

Ольга укоризненно на меня посмотрела. Я сокрушенно развел руками. Ну, неблагородный я человек. Сам знаю. Борюсь с собой. Упорно. Но пока безуспешно.

— А в штатском я по очень простой причине, — продолжал я тем же светским тоном.

— Видите ли, меня — как бы это получше сказать? — вышибли из армии без права на ношение формы. И на получение пенсии. Даже не знаю, что обиднее.

— Вышибли? — удивился он. — Ты же был капитаном! Уже через три года после выпуска!

— Через два, — уточнил я.

— Надо же, — равнодушно посочувствовал он. — А чем теперь занимаешься?

— Да так, кручусь по мелочам. Разрешите, полковник, представить вам мою жену.

Познакомься, Ольга. Это полковник Митюков, я тебе о нем много рассказывал.

Доктор исторических наук. Он читал нам научный коммунизм. Это был мой самый любимый предмет. После строевой подготовки.

— Кандидат, — поправил Митюков и переключил внимание на Ольгу. — Очень приятно познакомиться. Мне знакомо ваше лицо. Я мог вас где-нибудь видеть?

— Запросто, — сказал я. — В Большом зале консерватории.

— Вы певица?

— Да ну, что вы, — снова вмешался я. — Обыкновенная деревенская домохозяйка.

Хотя по профессии музыковед.

— А ты обыкновенный деревенский плотник, — парировала Ольга.

Я решительно возразил:

— Ничего подобного. Столяр.

— Это, наверное, большая разница? — не без иронии предположил Митюков.

— Принципиальная, — подтвердил я. — Как между полковником И генералом.

И снова виновато глянул на Ольгу. Ну вот такая я сука. Нужно было смотреть, за кого выходила замуж. Я и тогда не притворялся выпускником дипломатической академии.

— Не обращайте на него внимания, его шутки далеко не всегда удачны, — проговорила Ольга и с улыбкой прикоснулась рукой к локтю Митюкова. Эдак доверительно. Как бы умоляя о снисхождении. Рукой в туго натянутой белой лайковой перчатке по локоть. Выпростанной из-под небрежно наброшенного на плечи норкового полупердяйчика. Когда этот шнурок из «Ле Монти» хотел мне сообщить, сколько это стоит, я едва рот ему не заткнул. Дал ему кредитную карточку «Виза» и сказал: "Сунь ее куда следует, а мне ничего не говори. Вообще ничего. Понял?

Может, мне повезет и я так до конца жизни этого не узнаю. Потому что покупать такие вещи — грех. Как чревоугодие. А оно, между прочим, в православии считается самым тяжким грехом. Вторым после уныния". Он понял. И Митюков, судя по его физиономии, понял. Он взглянул вниз, на Настену, которая деловито посыпала песочком его сверкающие штиблеты, и не слишком естественно улыбнулся.

— Какое прелестное дитя! Вся в маму! И как нас зовут?

Прелестное дитя посмотрело на него снизу и спросило:

— А у вас автомат есть?

— Нет, — честно признался Митюков.

— А у папы был, — сказала Настена и потеряла к нему всяческий интерес.

Полковник повернулся к начальнику училища и отрекомендовал ему Ольгу. А затем небрежно представил меня:

— Ее супруг. Пастухов, наш выпускник. При этих словах какой-то довольно молодой штатский в коротком светлом плаще, стоявший рядом с генерал-лейтенантом, быстро взглянул на меня и тут же отвернулся, продолжая созерцать праздничную толпу, вливавшуюся через ворота на территорию училища.

Нестеров суховато-любезно поклонился Ольге и протянул мне руку:

— Здравствуйте, Сергей Сергеевич. Спасибо, что приехали.

— Спасибо, что пригласили, — ответил я. — Вы что, всем выпускникам разослали приглашения? Не боитесь, что места не хватит?

— Нет, только тем, кто закончил училище с отличием.

— Тогда хватит, — сказал я.

Он хмуро покивал:

— Что делать! Такова жизнь.

— Да, — согласился я. — Такова.

Тут в ворота училища вкатились три черные «Волги», утыканные антеннами, младшие офицеры кинулись к ним открывать дверцы, а начальствующий состав с приличной неспешностью двинулся встречать высоких гостей.

Только штатский, который стоял рядом с начальником училища, остался на месте.

Будто это его не касалось. И может быть, действительно не касалось. А что, интересно, его касалось?

Мы снова влились в праздничную толпу. Ольга внимательно посмотрела на меня: