Ирина Маркова - Ира-ничные стихи

Притом, один из двух Заветов
Попеременно он читал,
И лучшим из плохих поэтов
Себя воистину считал.

Но знанья суть – печали многи,
И, Ветхий изучив Завет,
Он осознал, что все дороги
Ведут, однако, на тот свет…

Но не учёл поэт при этом:
В местах заоблачных таких
Не наливают и поэтам,
Пусть даже лучшим из плохих!

Ох, устал я, устал
От глупости женской,
И от мужского ума устал,
И от нашей тоски вселенской
(Разбавленной водкой «Кристалл»…)

С собою водки принесу я,
Горя желанием набраться,
Но от тоски вселенской всуе
Не знаю я куда податься.

Когда душа моя взмывает
Орлом, летающим над кручей,
Мой ум мужской оскудевает
От женской глупости дремучей.

IQ у дам – понять несложно –
Нас убивает низким баллом,
Так чем утешиться возможно?
Зубровкой, Путинкой, Кристаллом.

Поэту следует напиться,
Ну чем не повод для респекта,
Чтобы вконец освободиться
От уз мужского интеллекта!

… Натыкаюсь на вилы, наступаю на грабли,
С того света как будто сбежал налегке.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Но разносится молнией слух обо мне.

Налегке я сбежал с того света,
Ни кола, ни двора не забравши.
Так положено, впрочем, поэту –
Лишь сто грамм на дорогу принявши.

Принял водки, горилки, текилы,
Слух прошёл по Руси обо мне.
… Лишь встречаются грабли да вилы
На забытой родной стороне.

Не рассчитаны, видимо, силы –
Это надо же, столько набраться!
Чтоб на те же и грабли, и вилы,
Как и прежде, впотьмах натыкаться!

Может быть, надоел тому свету,
Но на этом я свете – Светило!
Лишь одно досаждает поэту –
Пресловутые грабли да вилы…

Нет, я не а-теист! Я – толерант-теист.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Случайный выбор признаю судьбой.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Не требует ни жертвы, ни молитв
Наш скромный Бог, невидимый «пиит»…
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Не лучше ль, чтобы в век наш непростой,
Не в Библию смотреть им, а на глобус?

Труд создавая вечный и нетленный,
Взяв в руки карандаш и чистый лист,
С каким упорством пишет о Вселенной
То ли поэт, то ль толерант-теист!

Случайно появившись в мире этом,
Как толерант-теист, он не скучал,
Признав себя нешуточным поэтом,
По глобусу он вечность изучал.

Себя назвал невидимым пиитом,
Песчинкой среди глыб и средь камней,
В нём скромность и величье вместе слиты,
Но скромность всё ж заметней и главней.

Поэта скромность, видимо, неложна –
О ней он сотни раз напишет впредь:
На глобусе его заметить сложно
Да и вблизи непросто рассмотреть.

То ль с книжкою, то ль с глобусом в обнимку,
Душою просвещён и сердцем чист,
Так и живёт поэтом-невидимкой
Невидный, скромный толерант-теист.

Естественный отбор (как факт упрямый)
Тех, кто «ночами Дарвина пинал», –
Их «логикой» нам точно подтверждал:
Пра-предок НАШ – был и пра-обезьяной.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
… – Нет «Провиденья»! Есть лишь Случай-Бог!
(Всех нас на свете случай «подстерёг»)…

Пересмотревши тьму мировоззрений,
Случайно появившийся на свет
Случайные тома стихотворений
Понаписал по случаю поэт.
Случайно оказавшись не марксистом,
Но Дарвина признавши торжество,
Себя представил толерант-теистом,
Он в случай верит, словно в Божество.
Он объясняет долго, без изъяна
Случайное поэта бытиё,
При этом свято чтит пра-обезьяну,
Своим считая прадедом её.
Он с Марксом говорит одно и то же,
И тут не стоит даже возражать.
Одно неясно – всё-таки за что же
Так прадеда родного обижать?

… Закроем точкой – Библии ларец…
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Чем провинилась Матушка-Природа?
Когда её заслуги, в «добрый» час,
Ретивый предок отлучил от нас,
«Не нюхавший азов науки» сроду?!
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Когда понятно, «ТАМ» – нет райских фиг, –
Ни Рая нет, ни Ада, ни ФИГА же!!!
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
… Давно уже пора, Умом, ядрёна мать,
Россию по(д)нимать, Не (глупо ж!) – Верой!