Ирина Маркова - Ира-ничные стихи

Вон при пейсах фарисей восточный –
Он всем фарисеям фарисей.
Только я – поэт: я знаю точно –
Эти фарисеи из Расей.

Да откуда ж взяться фарисеям,
И откуда древний сей Талмуд?
Родом фарисеи из Расеи –
Их узнают там и знают тут.

Да и я, поэт известный Михин, –
Чем ни фарисей, чем ни поэт?
Вечера в России свйтлы, тъхи,
Словно новоявленный Завет.

Там, где процветают фарисеи,
Там же процветает сам поэт.
Знайте – фарисеи из Расеи,
А иных на свете просто нет.

Фарисею, видимо, негоже
Изменять истории маршрут –
Русский фарисей обязан рожей
Многократно тыкать в свой Талмуд.

…Михалыч – с виду, добрый малый;
но за незлобностью его
стоит и опыт небывалый,
и много из того-чего…
Не Васькин-Петькин или Гришкин,
которым слава днесь и честь –
в России есть поэт Мартышкин;
он есть, пока Россия есть.

Михалыч с виду добрый малый,
Но средь друзей и средь коллег
Он не спускался с пьедестала,
Имея бешеный успех.

Успех не просто, а по делу –
Всегда строкою восхищал –
Он в Африку стремился смело,
Порой Европу похищал.

Он за русалкой прыгал в воду,
И негритянкам молодым
Он просто не давал проходу,
(Добавим, что не только им).

Что африканские болота,
И сонмы жадной мошкары!
Он побеждал и бегемота,
Швырял бильярдные шары!

Он держит ловкие удары,
Стремясь к победе лишь одной,
Не пропустив в игре ни шара,
Он покоряет шар земной.

Блондинки, рыжие, смуглянки –
Все-все в восторге от него:
Чужие жены, негритянки
И много из кого-чего.

Любой соперник будет жалок,
И так балдеет до сих пор
Весь сонм царевен и русалок
И прочий сказочный фольклор.

Не Васькин, Петькин или Гришкин –
За ним поклонниц череда:
Вот он какой, поэт Мартышкин,
А сказка – ложь, да не всегда.

Не Петькин, Васькин или Гришкин,
Не Сашкин-Пушкин или Блок,
В России есть поэт Мартышкин,
И это – данность, это – рок.

Я – Маугли. Давно родился…
Ромул и Рэм – мои друзья…
Я так напился, что набился
на опохмелку – вот он, я!

Я – Маугли. Давно родился…
По джунглям бегаю как он –
На пальму влез, с лиан спустился.
…А может, я – Наполеон?

Века героями богаты,
Но думаю: Наполеон,
Скорее из другой палаты,
А я – иль Ньютон, иль Платон.

Ведь если вспомнить, постараться,
Я не какой-нибудь простой,
Прошедший ряд реинкарнаций,
Я – или Пушкин, иль Толстой,

Иль Маугли. Давно родился!
Но и поныне – жив, здоров.
…На деле ж просто я напился,
А протрезвел – и вновь Остро́в.

Поэт сумаспрыгнувший
нагло нарыл
в себе лапидарного бога.
В борьбе с паранойей
парниша забыл,
куда кукаречит дорога…

Закукарекала дорога,
И замурлыкал телефон.
…Сосед прошаркал понемногу,
Будильник протрубил, как слон.

Пора, поэт, зовёт дорога –
Перо, бумага – и вперёд!
А в голове идей так много,
Стихи писать – труба зовёт.

Тут объявился друг сердечный –
Он так не вовремя пришёл.
Бутылку вытащил беспечно,
Селёдку положил на стол.

…Есть мир, и в мире – море звуков
И целый океан идей.
…Внезапно вдруг свиньёй захрюкал –
Видать, нахрюкался, злодей.

…Слагать стихи совсем не просто –
Есть океан, есть море слов,
А в океане чудный о́стров,
Что называется Остро́в.

Любимая, мы так похожи;
ссудил Небесный Судия…
Ты – Машенька.
А я Серёжа.
Корпоративная семья.
Перезагруженное лето
ждёт продолжения пути…
Я написал свои куплеты.
Ты их в легенду преврати.

Перезагруженное лето
Всех загрузило свыше сил.
Свои бессмертные куплеты
Поэт Остро́в произносил.