Ирина Маркова - Ира-ничные стихи

Выпьет грамм сто поэт,
Скушав кусок колбаски,
И поглядишь – нет-нет –
Ближе герои сказки.

Рвутся просторы вширь –
С поезда у развилки
Сходит вдруг богатырь,
Он же – Владимир Силкин.

Пресса же тут как тут –
Где богатырь – там пресса,
А интервью берут
Золушки и принцессы...

… Колбаса, когда только лишь снится –
Не до басен уже Соловьям!

С голодухи, когда заколбасит,
Запоёшь под любую дуду,
И, хоть голод Поэта не красит,
Иногда приучает к труду…
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
… Я как ныне «пою» во всё горло:
– Колбасы! Колбасы! Колбасы!!!

Соловей ли, разбойник из сказки,
Меж раскидистых тонких ветвей,
До отвалу наевшись колбаски,
Разгулялся Смирнов-соловей.

И запел, не дождавшийся лета,
Приучился, бедняга, к труду –
Заколбасило нынче поэта –
И поёт под любую дуду.

Он строку за строкой осторожно,
Как колбаску кладёт на весы,
А душа голосит непреложно:
«Колбасы! Колбасы! Колбасы!!!»

Он хватает перо и гитару
И стремится колбаску воспеть,
Но спешат, что есть сил, санитары
На Смирнова рубашку одеть.

Соловей ли, разбойник сомнительный,
Разгулялся в российском лесу?
Он, Смирнов, и в рубашке смирительной
Будет петь про свою колбасу!

… Утро небо зарёю раскрасит,
Разгорается солнечный шар,
А Смирнова всё так же колбасит,
И не в силах помочь санитар…

В Африку гулять пошёл Мужчина –
Ни подруг, ни академиков знакомых! –
Ешь кокосы, жуй бананы, выпей джина,
Только чу – гуденье насекомых…
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Воротясь из Африки, Мужчина
Стал выслушивать Старухины упрёки:
Эх, ты, Простофиля-Дурачина,
Рази можно пить на солнцепёке!!!

Мужчина в Африку собрался
И, настроению под стать,
С аборигенами набрался
И стал стихи свои читать.

Читал примерно две недели –
Он был, однако, не ленив,
Аборигены ж обалдели,
В момент кокосы уронив.

Оторопели негритосы,
Его пытались покусать,
В него бананы и кокосы
Взялись неистово бросать.

Поэт при этом с видом кротким
Пить продолжал – не тут то было!
И, напоследок выпив водки,
Домой помчался, что есть силы.

Старуха ж ринулась к Мужчине,
Разбила в ярости корыто.
«Ты – простофиля, дурачина! –
Сказала прямо и открыто, –

Тебя же не желаю знать я!
Ну сколько ж истины вещать:
Неблагодарное занятье
Аборигенов угощать!»

Ирину Маркову сегодня
Сморил-таки Осенний сон,
Но Маркова Ирина гонит
Пургу народам всех времён.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Но! Маркова Ирина строчки,
Как пулемётчица строчит!
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Во время ОНО Гитлер-Сталин
Имели тоже двойников.

Во мне увидел пулемётчицу –
Читаю афоризм Смирнова.
Я, признаюсь, невольно хочется
О нём опять замолвить слово.

… Надев тулуп, ушанку, валенки,
Поэт, ни дать, ни взять – в натуре –
Смирнов, усевшись на завалинке,
Судачит о литературе.

Призвав вождей эпох минувших,
Бессильно машет кулаками,
И, на завалинке вздохнувши,
Корит поэтов двойниками.

Когда бы Анка-пулемётчица
Смогла бы быть моей двойницей,
Она смогла б сосредоточиться
И расстрелять его страницы.

Пока Смирнову славы хочется,
На поэтесс поклёп крапая,
Помимо Анки-пулемётчицы,
Я пригласила бы Чапая.

Тогда б втроём, без двойников
Смогли б прийти к победам новым,
И от души, без дураков,
Нос утереть таким Смирновым!

… Я знаю – будут «конкретные» книжки нам!
Я знаю – фигам в них пышно цвесть,
Когда гибрид носорога с Мартышкиным
В расейской нашей фауне есть!