Ирина Белояр - Стрелочник

— Вы записаны?

Это — мне. Ни «здравствуйте», ни «милости просим».

— Надо было записаться?

— Первичный, значит. На второй этаж.

— А там куда?

— Все равно.

— Здесь кроме вашего заведения никого нет?

— Нет, — дама зевнула. — Не выдерживают.

— Почему?

— Хрен их знает.

Вспомнилась подозрительно низкая плата за услуги. Что это за авантюра, в которую меня втягивают? Я вообще-то отсюда выйду?..

— Кто же содержит этот особняк? Почему вас квартирные хозяева до сих пор не выставили, если вы разогнали всех арендаторов?

Вот, сейчас последует дежурная фраза: «Я же не интересуюсь вашей зарплатой…»

Дама опять зевнула:

— Вы из налоговой? Так бы и сказали. Первый этаж, направо по коридору.

— Нет, я… клиент.

— Тогда не морочьте голову, — вахтерша демонстративно повернулась ко мне спиной и включила маленький переносной телевизор.

На втором этаже — та ж фигня, что и на первом.

Длинный коридор, обходящий, должно быть, здание по периметру. В коридоре — никаких признаков жизни… Я побрел наугад — и угадал: в одной из боковых комнат впереди открылась дверь, вышел человек. Приблизился ко мне, близоруко сощурился:

— Я вас не видел раньше.

— Меня здесь раньше и не было, — огрызнулся я.

— Ну, и зачем пришли?

Мне надоело удивляться. Пусть все идет, как идет. По законам жанра, придуманного Кафкой.

— Где можно нечеловека посмотреть?

— Там, — махнул рукой визави. — Двадцать седьмая.

И отправился дальше. Через несколько шагов обернулся, рассеянно добавил:

— Руками не трогать.

Я добрел до цифры двадцать семь, толкнул дверь, вошел.

Небольшая комната. Несколько столов вдоль стен, пара компьютеров по углам. Посередине — диван, приподнятый на метр от пола. На диване… нечто.

Человеческая голова. Двойной подбородок. Жирный торс, одетый в линялую майку. Грудь тяжело вздымается, дыхание шумное, как обычно у грузных людей… А из прорезей майки (которых существенно больше трех) во все стороны торчит не меньше десятка щупальцев. Два щупальца заняты делом: наливают пепси-колу из бутылки в стакан. Другие вяло шевелятся, беспорядочно перепутавшись на лежбище. Некоторые безжизненно свисают на пол.

Существо полулежит, опершись на диванный валик. Уныло созерцает бутылку и стакан. Важнее пепси-колы в этом мире, похоже, ничего не существует. Подумаешь — зашел в помещение какой-то на букву «м».

По периметру лежбища — разнокалиберные медицинские приборы. Там же, наверно, угнездилась сигнализация — на случай, если клиент попадется невменяемый и захочет потрогать это руками.

Я, конечно, невменяемый, коль скоро притащился сюда. Но не до такой степени, простите.

Вышел из столбняка и из комнаты — не помню, откуда раньше. Захотелось посмотреть на какого-нибудь человека.

Повезло: практически одновременно со мной в коридоре появился высокий бородатый мужчина. Подошел, расплылся в улыбке:

— Впечатляет? Ничего, поначалу многие теряются.

— Что… это такое?

— Стрелочник, — в голосе мужчины промелькнули благоговейные нотки. — Вершина генной инженерии. Выведен в далеком прошлом, путем множественных мутаций вида хомо сапиенс.

— В прошлом? А почему никакой информа…

— Я же сказал: в далеком, — перебил собеседник.

В тот момент я, наверно, поверил бы даже в гостя из будущего. В прошлом — значит, в прошлом.

— Откуда он здесь?

— Откуда и мы. Это… не объяснишь в рамках вашей мировоззренческой системы.

— Ясно, — пробормотал я, не в силах избавиться от ощущения, что меня сверхквалифицированно разводят.

— Ну, и замечательно, — улыбнулся бородач. — Тогда к делу. Зачем вы пришли?

Хороший вопрос. Что еще было в объявлении, кроме нечеловека?.. Ага: обещали правду о прошлых ошибках, которые я все равно не смогу исправить.

Вот так, наверно, стоял буриданов осел промеж двух стогов гнилого сена. На хрена мне бесполезная правда? Сейчас меня загипнотизируют, погрузят в виртуальный транс или еще как. И отдадут на забаву этому… из двадцать седьмой комнаты. А то и на съедение.

Но с другой стороны — фантомный шанс. Дурацкое чувство, до боли знакомое любому неудачнику на букву «м». Жизненно необходимо купить именно этот лотерейный билет, приобрести акции именно этой финансовой пирамиды, заполучить в личное пользование именно эту панацею от всех бед… Если сейчас развернусь и уйду — визит окажется сном. Исчезнут телефоны фирмы, адрес, газетное объявление. И до конца жизни я буду мучиться ощущением тайны, к которой малодушие не позволило прикоснуться…