Николай Шмигалев - Какого лешего?!

Сравнение с дворовыми псами вызвало шквал возмущения среди собравшихся, но именно тот, который ожидал Поставец. Язык у него, конечно, хорошо был подвешен. Знал теремной чем зацепить.

Больше всего соседи как-раз-таки псов недолюбливали и было за что, да хотя бы уже за то, что за окном прямо сейчас по всему городу во дворах вой стоял неуемный, чем жутко отвлекал от собрания.

Услышав, как их с собаками сравнили, одни сердито зафыркали, напыжились, другие затопорщились, негодующе присвистывать стали, третьи брюзгливо урчали – вот-вот весь терем на уши поставят. Выдержав паузу, теремной подал знак Кочерге, домовому при дворе боярина посольского приказа, дескать твоя очередь. Тот не заставил себя дважды упрашивать. Поднялся на скамье и, дождавшись, когда на него обратят внимание остальные, с деланным возмущением выпалил:

– Какие же мы псы? Не псы мы вовсе! Мы народ тайный, разумом и силами чудесными одаренный! – не зря он несколько поколений посольских бояр опекал, сразу смекнул куда клонит Поставец и, вторично переглянувшись с тем, решил подлить масла на сковороду теремного. – Негоже нам и впрямь аки собакам на полную луну брехать попусту. Так я говорю братцы-полуночники?!

– Верно молвишь, друже изрядный, – менее эмоционально, но не менее красноречиво поддержал его Веретено, домовой купеческого двора. – Изволь добавить, что Его Околородие (официальный титул теремного) правильно заметил, что наше общее дело важное и для него, для дела правого, у нас имеется не только сила воли, но и сила духов, нас, как духов, и сила немаленькая. А помните, что сказано в общем своде наших законов? Что большая сила влечет за собой большую ответственность. И перед стариком Родом, зачинателем сущего, и перед древними предками нашими, его первыми помощниками.

После этих слов собравшиеся как-то разом угомонились, видать ответственность большую почувствовали, вспомнили, что им стариком Родом завещано при любом раскладе подле людей околачиваться, присматривать за оными, да помогать по мере сил. А про силы свои чудесные вспомнив, так и вовсе застыдились. Вон почти всех у людей силенок с гулькин нос, а не ноют, пашут, сеют, железо куют, каменья ворочают, какие хоромы с одним лишь топориком поднимают.

Опустили все пристыженно глаза. Даже злыдни, самые дошлые из присутствующих, которых сказанные слова касались меньше всего, и те перестали ухмыляться, задумались.

– Чего уж там, Ваше Околородие, коли надо так надо! – подал голос из толпы мастеровских нелюдей Кувалда, он за кузнечные цеха держал ответ. – Подсобим мы нашим мастерам, поможем чем сможем, коли нужда заставляет.

– Подсобим! Подсобим! – поддержали его остальные мастеровские. Эти соседи завсегда первыми отзывались на призыв поработать, чувствовалась рабочая закалка в их артелях.

Теремной признательно кивнул в сторону мастеровских.

– Мы тоже со своей стороны не обидим людей, посодействуем! – ответил за всех леших Совун. Окружавшие его лешие: и Неясыть, и Филин, и Див, и Пугач, и Сыч, и Сипуха согласно закивали. Только один леший самый молодой из них, находившийся позади остальных, стоял не шелохнувшись, будто не согласен был со старшими сородичами.

– Добре! Уважили! – улыбнулся Поставец, не заприметив юного лешака.

– Будут сети у рыбаков полные рыбы! Обещаем! – выразил мнение Амфибоха, один из самых уважаемых водяных, который отвечал за самое большое озеро в княжестве.

– Вы уж постарайтесь там, не подведите, – пошутил теремной, дружески погрозив пальцем водяным и окинул взглядом сход, ища нужных нелюдей в пестрой толпе. Не найдя поинтересовался:

– Ладейные здесь?

– Здесь мы! – откликнулись из угла те нелюди, которые выходили с людьми на стругах под парусом на рыбную ловлю.

– А вы вот что, ребятушки, не забывайте подсказывать рыбакам, что первая рыбина с каждого улова хозяевам рек да озер – нашим водяным – возвращается в дар, – напомнил теремной, – Обычаи должны быть соблюдены. Спрос с вас будет.

– Так точно, Ваше Околородие! – дружно гаркнули из угла.

– Вот и здорово! – удовлетворенно хлопнул в ладоши Поставец и как-то как само-собой разумеющееся, стал отдавать указания остальным.

– Полевые и луговые?!

– Тута мы!

– Глядите мне, чтобы на полях ни одна соха, ни один плуг не обломался, ни один серп не затупился, чтобы на лугах косы на камень не находили, вилы в стогах, где молодые частенько ночуют, без присмотру не оставались, да мешки грызунами не дырявились.