Жан Ануй: Портки

Леон(обеспокоенный) . Ля Фисель, тебя воспитали до всеобщего обязательного образования! Ты ничего не слышал о психоанализе. Ты не понимаешь. Ты даже не знаешь, что такое влечение) .

Ля Фисель. Но можно ли думать, м'сье, я тоже… во времена, когда это было позволено, я тоже шпикачил, как всякий из нас! Теперь же, молчок! Теперь такое обходится слишком!

Леон(мечтательно) . И кожа на ляжках у неё тоже такая нежная… а у жены моей шершавая, как и душа.

Ля Фисель. Об этом давно нужно было подумать, м'сье, когда вы женились!

Леон. Тогда и у ней ляжки были, что надо. И душа, казалось, тоже была.

Ля Фисель. Всё, сударь, стирается, портится. (Он обнаруживает, что аппарат не работает.) Пылесос тоже дуба дал. Но если скажете, что я с вами вступал, м'сье, я тоже скажу, что вы лжёте. А поверят мне. Потому что я рабочий класс. А в эпоху великих перемен рабочий класс всегда прав.

Леон. С тех пор, как меня привязали, я больше ни о чём не имею представления. Революция совершилась, идёт?

Ля Фисель. Идёт. Всё идёт, как надо. А, по мне, как идёт, так и надо.

Леон. А газета? «Фигаро» ещё существует?

Ля Фисель. Ну, а как же? Вы же пишите туда каждый день. Газета, как и все остальные, она приспосабливается.

Леон. А тебе-то от революции, что?

Ля Фисель. Не знаю. Может, он ней говорить перестанут! Уже кое-что. Только, молчок! Скажете, что я говорил, я расскажу про ваши фаллократические выпады в Комитет Освобождённых Женщин Парижа.

Леон(огорчённо) . И ты, мой старый приятель, это сделаешь?

Ля Фисель. Сделаю, что угодно, лишь бы ятра спасти. Позавчера оскопили ещё колбасника с улицы Успения Пресвятой Богоматери. Тот пошутил с клиенткой, подпустил старую, как стены Парижа шутку про колбасу. Женщина пожаловалась в Комитет, и вот тебе на… чик-чирик!

Леон(ностальгически . Много ль ты свои-то в дело пускаешь?

Ля Фисель. Если контрреволюция наступит раньше, чем я остарею окончательно, эти подвески ещё смогут мне послужить. (Он останавливается в ужасе.) Если вы скажете, что я сказал, я скажу, что это вы мне сказали! А поверят мне. Народ никогда не врёт. В эпоху великих перемен.

Он уходит. Оставшись один, академик шепчет, пытаясь размять затёкшие члены .

Леон. Двадцать два! Подумать только, как долго я колебался, прежде чем войти во Французскую Академию! В конце концов, мундир сыграл решительную роль. Только у нас он шит золотом! Но спать в нём, увы, неудобно… царапает, а потом чешется всё. Хоть бы оставили что ли шпагу, я б защитился? Но против семьи разве попрёшь? И так угрязнений совести хоть отбавляй. Поначалу в таком количестве их не наблюдалось. Но, как начались сеансы самокритики, эти самые угрызения раздобрели, как грызуны. А теперь уж вообще они, как шары в масле, жирные такие, мордатые… Странно, но я к ним привык. Они мне теперь даже нравятся. (Скромно, но с аппетитом.) Особенно одно угрызение…

В потрёпанном шёлковом платье входит Ада (фальшивый жемчуг; из мятой шляпки торчат перья). Впечатление, что женщина нарядилась на бал нищих .

Ада(заканчивая надевать дырявые перчатки) . Как сегодня себя чувствуют твои угрызения совести?

Леон. Понятия не имею. Всё слишком затекло, муравьи в членах бегают. Ночь была длинной.

Ада. Не хнычь в жилетку. Ты знаешь, что пользы в этом никакой. Пятнадцать дней столба ты заслужил. Помнишь, за что?

Леон(покорно) . Помню.

Ада. То-то! Когда вернусь, перескажешь в деталях. После парикмахерской я проведу с тобой сеанс самокритики. А сейчас я убегаю. Я уже опаздываю, ты ведь знаешь, как Сандро обидчив!

Леон(вздыхает) . Сандре повезло!

Ада(останавливается в раздражении) . Что?

Леон. Твоему парикмахеру… ему повезло, он может обижаться!

Ада. Сандро — гениален, он возвращает женщинам красоту. К тому же, он гомосексуалист. Не будешь же ты себя сравнивать…

Леон(жалобно) . Нет, разумеется. Может, меня отвяжут? У меня всё затекло, муравьи, говорю, гложут и бегают…

Ада(выходя) . Жди. Скоро тебе правую руку отвяжут, и ты сможешь написать статью в «Фигаро») .

Леон(смиренно) . А левую?

Ада(энергично оборачиваясь) . Размечтался, дружок! Забыл, что ты ручонками своими развязными наделал, поросёнок сластолюбивый!