Чарльз Мори - Балаган

Гордон. Замечательно. Потрясающе. Восторг! Ох, народ, вы даете! С чаем — вообще умора!

Ричфилд. Да, это клоунада-буфф.

Гордон. Гениально. Сюзанна, ну, если честно… я в тебе сомневался… все эти бассейны… умопостроения… Но теперь я вижу, ты — режиссер. Настоящий режиссер. Ты владеешь театральным языком!

Сюзанна. Я много думала об этой сцене. Это основной эпизод, где раскрывается характер Бабса. Мужчина, переодевшийся в женщину! Он пытается быть чем-то или кем-то, кем вовсе не является, и вдруг встречается с ней, объектом своих превращений, с той самой женщиной. Причем в ситуации, когда ставки высоки. Вопрос — и ответить на него можете только вы, Бабс. Действительно ли ваш персонаж, то есть вы — трансвестит? Или вы просто любите переодеваться? Понять это жизненно важно. От этого зависит решение всей сцены. Что скажете?

Джек. Я скажу, что мы играем фарс. Причем написан он в девятнадцатом веке. По-моему, надо просто сделать смешно? Гордон, а вы как думаете?

Гордон. Согласен. Мужчина в платье — это всегда смешно.

Сюзанна. А если под платьем мятущаяся, страдающая душа?

Гордон. Я носил платье. Не в смысле Я, лично Я не носил, но я эту роль играл. Ричфилд видел моего Бабса. Помните, Ричфилд?

Ричфилд. Прекрасный Бабс. Совершенно уморительный.

Сюзанна. Тогда вы оба понимаете, что в сердцевине этого образа — мучительный поиск, гендерное самоопределение. Пол — как клетка, из которой надо вырваться. Эту тему надо разработать. И я бы хотела вставить в эту сцену, в самый ключевой момент, такой звук… фонограмму из «Дракулы». Там где зловеще воют собаки. Для дворецкого этот звук будет сигналом на выход с чаем. Понятно? Вы выходите на вой собак? Думаю, этот вой отразит гендерный кризис, внутренние муки героя, его гнев.

Гордон. Муки и гнев? Валяйте! Только чтобы было смешно.

Сюзанна направляется к Броуну. Гордон собирается уйти.

Сара. Гордон…

Гордон. Мне надо поговорить с Генри.

Сара. Сбегаешь!? Хоть понимаешь что тут сейчас нач…

Гордон. Генри! (выходит)

Мери. Знаете, Сюзанна, когда вы только что говорили о внутренних муках и гневе, мне это очень напомнило ту сцену в Эпосе о Гильгамеше, где я предлагаю себя богам. Боги-то там тоже, типа мучились… прям раздирало их. Плющило нипадеццки. Вот, думаю, отчего? Вы говорите, этот… гендерный кризис? А я думаю, тут чё-то другое… На них же не было ваще никакой одежды. И на мне тоже… так что с гендерАми все было ясно.

Тайлер. Эх, жаль я пропустил это шоу.

Сюзанна. Так, ладно. Прежде, чем мы вернемся к тексту, я хочу прозондировать эту сцену посредством физической импровизации.

Мери. Ну супер!

Дейзи. Бог ты мой.

Джек, Вернон, Тайлер, Сара и Ричфилд. Бли-и-ин.

Сюзанна. Давайте разберемся, действительно ли это чаепитие? Быть может, это древний ритуал, кормление как символ вечного плодородия? Я хочу проникнуть в суть этого примитивного ритуала… представьте, что все вы — звери в африканской саванне и приходите в сумерках на водопой. Мери и Карма, представьте, что вы… газели.

Мери. Ну супер.

Карма. Круть.

Сюзанна. Вернон, а вы…

Вернон. Если уж я должен участвовать в этом издевательстве, буду крокодилом, буду подстерегать зверей у кромки воды.

Сюзанна. Превосходно. Ричфилд и Дейзи: стареющие лев и львица.

Дейзи. Стареющие?

Сюзанна. А Джек, Тайлер и Ян… стайка молодых орангутангов. Джек, вы конечно знаете, что орангутанги от природы бисексуальны?

Джек. Нет, я не знал.

Тайлер. Мой орангутанг не бисексуал. Ясен перец? Ваши орангутанги мне по барабану, а мой орангутанг абсолютно гетеросексуален. Всем ясен перец?

Сюзанна. Ну, хорошо. Итак: сумерки, водопой…

Броун. А я кто?

Сюзанна. А кем вы хотите быть?

Броун. Дворецким?

Сюзанна. Гну. Могучая антилопа гну!

Броун. Я не знаю, как быть гну.

Сюзанна. Именно поэтому нам необходимо сымпровизировать эту сцену.

Броун. Извините.

Сюзанна. Итак: сумерки, водопой…

Карма. Простите…

Сюзанна. Да? Что?

Карма. Вы хотите, чтобы мы… звуки газели издавали?

Сюзанна. Конечно.