Василий Лоза - Оскар для Моти

ЩЕГЛОВА. Да — да, исключительная душа.

ОСКАР. Ты меня слышишь, видишь, обоняешь?

ЩЕГЛОВА. Я вся ещё на кухонном полу, изваляла меня всю.

ОСКАР. Отдадим должное Василию, он снисходителен к домохозяйским навыкам Юлиньки. Ваша старшая дочь, Ираида Фроловна, изрядная неумёха, не любит делать уборку в квартире, даже полы подмести лень.

ЩЕГЛОВА. Закавыка в коже! Ничего не могу с собой поделать, с ума схожу по мальчишечьей коже. Пусть трижды урод, семижды не в моём вкусе, десятижды дрянь, всё искупает свежесть кожи! На вашем сыне она исключительная, подобная свежесть по нынешним временам редкость, прежде молодые люди не так истрёпывались. Как почую свежесть, так и манит потрогать, погладить, поцеловать… и жаждется вдохнуть её в себя до клочочка, вобрать, заглотить. Когда наступает «после», вновь хочется жить, ощущаешь себя юной оптимисткой, счастья выше крыши. Что можно объяснить тебе, Оскар, досиживающей свой век в собственной дряблости, как в старом кресле. Нищета, ты не можешь купить счастье. Зачем жила? Зачем живёшь? Зачем станешь жить? Я отказываюсь вести бесовские беседы о смысле жизни и прочей моральной шелухе. Ты меня погубишь? Ты дочь мою погубишь, её любовь, его. Больно они молоды! Отступись, как я, их жизнь — их дело. Я обещала не разыскивать Юлию, я даже не видела ни разу её избранника, знаю только его имя. Они сами решились на столь раннюю, самостоятельную судьбу. Лихие ребята, который месяц держатся! Примите деньги, Луиза Яковлевна, оставьте философию и обсудим сумму, которую я могла бы вам преподнести впоследствии. Что вы, неудачники, всё во мстители норовите, как будто есть кто-то, кроме вас самих, виновный в вашей не сложившейся судьбе? Зачем вам всё чешется саблями помахать, не намахались, махуны? Оскар! Хватит, живём не в кино. Не моя вина, по судебному ли приговору, или по собственной воле вламывала ты на лесоповале и прочих физиологических разработках. Вот квартира, она твой заработок за прошедшую, как у всех, молодость, живи здесь, я сполна проплачу квартплату на несколько лет вперёд, как если бы сама снимала хату, в благодарность за памятную ночь с твоим отпрыском. Потрошить незнакомого человека, Луиза, есть радость горемыки. Только напрасно, матушка, склонила ты его к безнравственному поступку. Это не бизнес, милочка, это злодейство. Я прощу, он не простит, так и знай.

ОСКАР. Сто баксов твоих сдуло сквозняком в пыль, то ты их туда запхнула, походя. (Выгребает ногой купюру из угла, попинывая.)

ЩЕГЛОВА. Они — твои, подними, и не будут валяться, просто всё в мире.

ОСКАР («футболя» купюру к балкону). В мире музыки? Я нищета, Щеглова, верно, но денег таких я не приму. Согласитесь, нельзя оставлять умного, мыслящего человека в покое, наедине с его размышлениями. Меня следовало бы занять чем-либо стоящим: базарной суетой, тюремным сроком. Но ни в коем случае нельзя было открывать горизонт, нельзя было позволить даже хоть на один день оказаться столь высоко над землёй, в двенадцатом этаже! Глянь с балкона и ты поймёшь, как непросто оставаться бараном, точнее говоря: баранессой, наблюдая мир из двенадцатого этажа, с самого верхнего этажа в городе. Я открою тебе балкон?

ЩЕГЛОВА. Открой мне дверь на лестничную площадку, я желаю на выход.

ОСКАР. Балкон — тоже выход. Я открыла тебе его.

ЩЕГЛОВА. Мерзость.

ОСКАР. Что мерзость: снег в мае или видеокассета для просмотра? (Бросив всё, пригтавливает аппаратуру для видео — просмотра.)

ЩЕГЛОВА. Будет вам оратория. Не знаю где, но деньги найду.

ОСКАР. Где-то тут были пульты… ага, вот и пульты.

ЩЕГЛОВА. Остановите аутодафэ!

ОСКАР. Снег в мае — аутодафэ? (Включает видеомагнитофон.) Подними глаза от пола и гляди, не то приложусь "Оскаром" по черепу, уж я изловчусь, я не ты.

ЩЕГЛОВА. Экран снежит.

ОСКАР. Чем тебе так досадил майский снег?

ЩЕГЛОВА. Нельзя ли прокрутить плёнку? Не тяни!

ОСКАР. На! На, на, на! Гляди.

ЩЕГЛОВА. На плёнке ничего нет?

ОСКАР. А что ты собралась увидать? Себя в экстазе? Я не подбираю денег, деньги есть Вельзевул! Он правит человечеством, козлище, и всех нас я приглашаю к зеркалам, вы обязаны видеть, что в отражениях мы — козлищи.

ЩЕГЛОВА. Что ты мне мозги чистишь? Кино давай!

ОСКАР. Кина не будет, кинщик сдох, из двенадцатого этажа, с балкона, выбросился в мае, о земь, снегопадом. Нет никакого компромата, Щеглова, и не было. (Выключает видеомагнитофон и телевизор.) Никто тебя ночью не запечатлевал, и это — мой муляж, а не твой мобильник. И нет Андрюшки, нет у меня сына, и не было. (Разбрасывает пульты по углам.) Я, как сама природа сегодня, напуржила, решила проверить степень воздействия одинокой умной бабы на случайную детородную суку. Всё — импровизация. Всё — мой мозг!