Семен Злотников - На четвертые сутки после исчезновения

Данилов (уже перегибался и выглядывал в окно, растерянно смотрит на Бабулю) . Отвесная стена…

Бабуля. Я чуть не разбилась… Боже мой, как теперь строят, не за что ухватиться… Ох, как у меня кружится голова, как мне дурно, помогите мне…

А звонки, между тем, и не прекращались .

Нина. Вера, звонят.

Дочь. Ой!.. (Скрывается в прихожей) .

Завод. Канализационный люк, из которого наружу выбирается Ружьев.

Ружьев (кому-то внизу) . Ты бы слышал, майор, как в тот день его Манечкин шкурил!.. При людях — как пацана!.. Пиши, кричал он ему, по собственному желанию!.. Давай руку! Ну, руку, давай, говорю!..

Из люка наверх вылезает Мансуров. Сам, без поддержки .

Чего ты от помощи отказываешься? Брезгуешь, что ли?

Мансуров. Руки грязные.

Ружьев. Да? У кого они чистые?

Мансуров. Не понимаю чего-то: ведущий инженер, изобретатель — разве таких увольняют?

Ружьев. Манечкин маму родную уволит, не пожалеет. Она, например, ему скажет: Мирон Петрович, я вас вчера родила, но вы извините, сегодня, боюсь, родить не получится. А он ей на это: вчера — это было вчера, и сегодня вас, мать вы не мать, ничего не спасет. Потому что у нас, дорогая вы мать, производство тут, а не богадельня.

Мансуров. Петрицкий вообще справлялся с работой?

Ружьев. Всегда управлялся, как помню. В последнее время с ним что-то… ходил, как опущенный в воду… Новые машины пришли. Их облетывать надо, а он… Чего-то заело, короче, у него. Да мало ли что, человек не железо?.. Это Манечкин думает, что из железа.

Мансуров. Хотите сказать, Петрицкий мог покончить с собой из-за неприятностей с начальством, к примеру, работы, которая не клеилась?

Ружьев. Не знаю, майор, что сказать. Лично я бы не стал… Столько других причин… Машенька, внученька, замуж выходит. Ей 18, ему — 64! На год меня старше! У него уже внуки свои, а она… Люблю, говорит, не могу и ее не удержишь. Тут по мне — лучше в петлю!.. (Молчит) . Мы же ничего не знаем, майор. Про себя ничего-то не знаем… (Молчит) . Вот задача: ходит возле тебя человек… всем понятный как будто… а потом пропадает и ты думаешь: что за человек был такой?.. (Молчит) . Но кто его доставал по-настоящему это не Манечкин — а Паршин. Если Манечкин — сука, то Паршин — на все три потянет. Я иногда представляю: был бы я, например, трактористом и Паршин, к примеру, мне бы попался под гусеницы. Я бы, поверишь, на самой бы маленькой скорости через него переехал.

Мансуров (с улыбкой) . Говорят, будто Паршин с Петрицким едва не подрались?

Ружьев. Это кто говорит?

Мансуров. Да сказали…

Ружьев. Ну, кто? Я тут всех знаю, мне интересно, кто продает?

Мансуров. Почему продает? Разве это секрет?

Ружьев. Не секрет. Но ты только пришел — уже знаешь. Тебе, значит, стукнули. Кто?

Тишина .

Мансуров. А что, если бы их не разняли…. поколотил бы он Паршина?

Ружьев. Жалко, разняли. Жалко, что не поколотил. Мог бы, конечно. Крепенький был…

Мансуров. А вообще, Петрицкий любил подраться?

Ружьев. Достал его Паршин, летать не давал. Когда ты под кем-то, и кто-то тебя невзлюбил… Ты же видел, мы тут самолеты делаем. И тоже испытываем. Полетел — заработал. Не полетел — пролетел мимо денег. Достал…

Мансуров. Понятно… (Выключает, включает фонарь) . Батарейки садятся.

Ружьев. Жизнь уходит, чего батарейки… Ну, двинули дальше?

Мансуров. Сколько люков еще?

Ружьев. Мы еще половину облазили… (Сдвигает крышку следующего люка, светит вниз) . Темнотища, однако же, мрак!..

Та же квартира, та же комната. Во главе стола гадалка баб Лина. Рядом Дочь, Фея, Бабуля. У Бабули голова перевязана платком. Нина Алексеевна Сидит понуро, в гадании, кажется, не участвует, в карты не глядит.

Баб Лина (тасуя колоду и глядя на Нину) . Ну, что ли, на даму теперь?

Бабуля. На меня, пожалуйста!

Фея. Нет, на даму, баб Лина!

Бабуля. Феечка, я тоже женщина, к твоему сведению.

Фея. Все правильно, теть Зоя, вы женщина, но вы — мать.

Бабуля. А мать уже не считается?

Фея. Считается как бы. Но мать это мать, а дама — это дама. Разные вещи. Понимаете?

Бабуля. Не понимаю. Не понимаю, почему мать — это мать?..