Виктор Смоктий - Свадебный рэп, или Feel Fuck MGU

– Да какая у тебя работа? – засмеялся Саша. – На друзей стучать. Мне такое место предлагали, в бюро по зарубежному туризму «Спутник», а потом у них в отделе кадров вдруг вспомнили про то, как меня на Красной площади тошнило в день приёма в пионеры. Так это твоя работа? – Саша привстал со стула.

Женщины, думая, что он собирается врезать Володе, мягко, профессионально, обволокли его голыми руками и, поглаживая, усадили на место.

– Да, ты был не готов к этой работе, и когда меня спросили о тебе, я дал объективную характеристику, – тоном неподкупного кондуктора сказал Володя.

– Интересно, какую? – мечтательно сказал Лёня. – Вообще, интересно, как каждый из нас выглядит с точки зрения органов. У каждого ведь есть свой школьный друг.

– Ничего интересного, – Володя глотнул коньяку. По всему чувствовалось, что ему самому не терпится рассказать что-нибудь секретное, продемонстрировать свою причастность к государственным тайнам.

– Ну, давай, колись, – подбодрил его Лёня. – Чего, например, плохого, ты углядел в Александре Николаевиче? Почему ты не рекомендовал его для работы в бюро международного молодёжного туризма при ЦэКа ВээЛКаэСэМ «Спутник»?

– Там много всего было, – уклончиво сказал Володя. – Разве вспомнишь сейчас, столько лет прошло.

– Ну, хоть что-нибудь? – азартно настаивал Лёня.

– Я тогда написал, что Саша субъективно честен.

– Как это? – перебил его Лёня.

– Ну, когда даёт слово, то его выполняет. Самостоятелен в оценках политической и экономической жизни страны, интересуется и хорошо ориентируется в трудах основоположников марксизма – ленинизма, целеустремлён, самостоятелен и упорен в поисках решений, характер уравновешенный.

– Ничего не понимаю, это же представление на орден, а меня из-за всех этих достоинств не приняли даже в комсомольскую синекуру? – обратился Саша к дамам.

Те пожали плечами, а Ира разлила коньяк по стаканам. Лёне коньяка не хватило, и Рая достала из холодильника тёмную бутылку виски «Шотландские братья». Лёня одобрительно ей кивнул, и она щедро плеснула ему полстакана.

– Или это хитрость: говорим одно, подразумеваем другое? – продолжал доискиваться правды Саша.

– Понимаешь, – начал Володя, с трудом находя слова, чтобы объяснить дилетанту всю диалектическую сложность оценки вредоносности личности с точки зрения властей в условиях умеренной тоталитарности, – то, что тебе кажется достоинством, на самом деле было главным пороком. Кому, на фиг, нужны люди, которые копаются в идеологии, чтобы посмотреть, как там всё свинчено. А там концы с концами не сходятся, и из-за этого людей приходится миллионами убивать. Но ты, слава Богу, к этому делу остыл, и тебя оставили в покое, но, конечно, к кормушке не подпустили, за тайное инакомыслие

– И меня тоже? – с надеждой спросил Лёня.

– С тобой проще, – Володя сделал глоток, чтобы промочить горло, – тебя спасло повышенное либидо и комплекс Казановы, который всегда с пониманием отмечался при анализе твоих поступков.

Женщины понимающе переглянулись, и Рая подвинула поближе к Лёне баночку красной икры.

– Каких поступков? – попытался Лёня узнать, где и когда его судьба сделала роковой поворот.

– Ну, например, когда ты стал брать уроки игры на гитаре у…

– Но я же бросил, – торопливо перебил Володю Лёня.

– Это твои проблемы, хотя способности у тебя явно были. Мы всем отделом твои записи слушали, под водочку.

– Ладно, тогда налейте, – с угрозой сказал Лёня, и Рая тут же выполнила его просьбу. – Был смутный день, пора распада, пора волнений и тревог, Вдруг маленький спустился Бог и сразу сделал всё, как надо. И он сказал, всё хорошо, всё будет так, как ты захочешь, всё будет так, как мы захочем, всё будет, как они захочут. Чего же хочешь ты ещё?

– Что это? – спросила Ира, подозревая, что они находятся на презентации белой горячки.

– Стихи, – невинно ответил Лёня.

– Чьи? – спросила Рая, предчувствуя скандал.

– Вот этого, – указал Лёня на Володю.

Женщины посмотрели на офицера КГБ так, будто застали его за отправлением естественной надобности в президентском номере.

Володя был подавлен, но уже через секунду к нему вернулось самообладание:

– Ну и что, – даже как-то легкомысленно улыбнулся он, – теперь стихи можно писать. Даже Андропов писал.

– А чего ты тут кокетничал, что не всё знаешь? – спросил Володю Лёня. – Это ты что имел в виду?

– Игоря Кудрина.

– Он умер, кажется, – решил показать свою осведомлённость Саша.