Виктор Смоктий - Свадебный рэп, или Feel Fuck MGU

Саша помотал головой и застонал то – ли от головной боли, то – ли оттого, что у него случилось.

– На, выпей, приди в себя, – подал Лёня рюмку и бутерброд с семгой.

Они выпили и, немного придя в себя, Саша смог произнести:

– Дефолт.

– Ну, дефолт и дефолт. Ты-то здесь при чем?

– В пятницу мне деньги в банк пришли. За металл…

– Большие? – деловито спросил Лёня.

– Пятьдесят тысяч.

– Рублей?

– Долларо-ов!! – взревел Саша.

– А чего ты волнуешься? Они же в банк пришли, не украли же их, – попытался успокоить друга Лёня.

– Отвык ты от России, – горько вздохнул Саша. – Так ведь банк их и схавал.

– Как это? – изумился Лёня.

– А вот так – дверь в понедельник на замок, а деньги под задницу. Или в оффшор куда-нибудь, на Фиджи, в новую Зеландию, в Антарктиду.

– Но есть же закон…, наверное, – уже не совсем уверенно сказал Лёня. – Ну, потерял деньги. Бывает. Ещё заработаешь. Я вон тоже потерял на одной операции, но потом…

Саша хотел ответить, но тут раздался телефонный звонок. Саша панически замахал руками, чтобы Лёня не отвечал, но тот, с автоматизмом современного человека, взял трубки и успел сказать «Алё!».

– Это Фаренгейт, всё пропало, – безнадёжно махнул рукой Саша.

– Слушай, «Алё», ты деньги когда отдавать будешь?

– Простите, вы куда звоните? – начал выкручиваться Лёня.

– Куда надо. Сашку давай, – весело и зло сказала трубка.

– А его нет.

– Понятно, – ничуть не удивился Фаренгейт. – А ты кто?

– Я? Его брат. Из Пензы, – солгал Лёня.

– Так вот, передай своему брату из Москвы, что звонил Фаренгейт. Жду его завтра утром в конторе. С бабками.

– В какой конторе? – стараясь придать разговору хотя бы видимость деловитости, спросил Лёня.

– Где деньги занимал. Он знает. И без понтов. Обоих достанем, хоть в Пензе, хоть… где.

Из трубки послышались гудки отбоя.

– Это оно? – спросил Лёня, показав на телефон.

Саша обречённо кивнул.

– А если не отдашь?

– Исключено, – Саша обвел глазами кухню. – Квартиру придётся отдать, но этого не хватит. Нет, это всё, всё, – безнадёжно махнул рукой Саша.

– Но ведь дефолт же. Вся страна в жопе, ты, что ли один?

– Да страна-то, хрен с ней. Она всё время в жопе. Привыкла уже. Чего ей сделается? А мне могут…

– Ну что, убьют, что ли?

– Убить, может, и не убьют, но крови попьют. Нет, всё, всё, конец, – он обхватил руками рассыпающуюся на куски голову.

– А почему этого, ну, который наезжает на тебя, зовут так странно, Фаренгейтом?

– Он мистики любит в работе подпустить, ожившими мертвецами клиента попугать вместо паяльника, чтобы до кондиции довести, привидениями разными, голосами с того света.

– Но ведь это же полтергейст, – удивился Лёня.

– Лёнь, им по барабану – полтергейст, фаренгейт, дефолт. Им всё годится, всё в кассу.

– Погоди, ты только не паникуй. Время всё-таки до утра есть, а утро оно вечера… Деньги есть?

– Немного.

– Уехать куда-нибудь сможешь?

– Куда тут уедешь? Везде достанут, – Саша безнадёжно махнул рукой.

– Загранпаспорт есть?

– Есть, – уже с небольшой надеждой ответил Саша.

– А виза куда-нибудь открыта?

– Да, в Германию.

– Прекрасно, а оттуда ко мне в Голландию.

– Ну и что, рано или поздно всё равно придётся возвращаться.

– Может, и не придётся, – задумчиво сказал Лёня.

– Почему? – испугался Саша.

– Потому что ты там женишься, – как о решенном деле, сказал Лёня.

– Чего-о?

– Женишься. Ты женишься там за неделю, если не будешь очень разборчивым.

– Серьезно, что ли? – обрадовался Саша.

– Знаешь, сколько там одиноких баб? Разобщенность в современном обществе, некоммуникабельность. Телевизор, радио, интернет. С работы – домой. И тут ты. Открытая славянская душа, незамутнённость чувств, неизвращенная сексуальность. Образован. Умен. Романтичен. У них знаешь, о чем мужики с бабами в постели говорят – о страховке, о недвижимости, об автомобилях.

– С бабой? Об автомобилях? – удивился Саша.

– Представь себе. Они не воспитаны на русской литературе, музыке.

– Да, я-то тоже, в общем-то, не очень на музыке.

– Только без этого, без ложной скромности. В нас это природное. Вот я по себе скажу – любят они эдакую достоевщину, мятежность духа, нашу непредсказуемость. Вот как я женился, – Лёня сделал несколько неопределенных жестов рукой, обозначив какой-то замысловатый зигзаг, – и всё.

– Может мне с гармошкой туда поехать? – предположил Саша.

– Зачем? – удивился Лёня.