Владислав Картавцев: Пацанская сага. Рэп гоп-стоп. Скорбная история бытия

Вечная проблема с сюжетом,
Рассказать хочется и о том, и об этом,
И не просто шершавым языком –
А чтоб интересно, зажигательно, с юморком.

Ночами маюсь, почти не сплю,
Обдумываю, в чем воплотить идею свою,
Какие подобрать слова –
От мыслей часто кругом голова.

Пытаюсь лошадей считать,
Овец, на небе звезды,
Даю команду: – Быстро спать,
Пока еще не слишком поздно.

Приказываю сам себе:
– Остынь! Сюжет придет во сне!
Не комкай понапрасну одеяло –
Для сотворения творенья лишь одного желанья мало!

Необходим как труд, так и порыв,
Писать небрежно, с чувствами, писать навзрыд!
Писать легко, задорно, с искрой –
Желаю словами, как родниковой водою, напиться!

Чтоб вышел труд из-под пера
Не хуже, чем у мастеров,
Носителей секретов ремесла.
Писать готов!

Чтобы читали еще и еще,
Цитировали, кричали: – Я восхищен! –
И книгу в кровать чтобы брали,
С утра просыпались и за главных героев страдали.

В общем, созрел –
Поэзия, драма – мой удел!
Поэтому напишу сказ,
О том, как когда-то
Олигарх коз пас,
А теперь живет не просто богато,
А так, как хочется пожелать
Жить каждому из нас!
Чтоб полная хата,
И деньгам несть конца,
Напишу сказ про
Олигарха-молодца!

Поэма будет зваться так:
«Федот – да не тот!
И отнюдь не дурак!»
Вот!

Итак, Федот родился в день
Семнадцатого марта
В семье потомственного
Раскулаченного фабриканта.

В семье простой
И незамысловатой,
Довольной жизнью,
Довольной хатой,

В которой проживала вся семья –
Федот, сестра и папа с мамой,
Что иногда похаживала, правда, влево и направо,
Но исключительно без огонька – от прелюбодейства была мама далека!

Зато серьезна и сурова –
И даже поначалу назвать хотела сына Вовой,
Но передумала – и вот,
На свет родился сын Федот!

Рожденье сына отмечали всем селом,
Крестьяне пили, ели, закусывали холодцом,
Ходили гоголем и песни пели,
Ну а потом опять и снова – пили, ели!

Попойка продолжалась две недели,
Само собой, дни незаметно пролетели,
Тем более, зимою на селе –
Ну, только водку пить – ведь так гораздо веселей!
А март – это почти еще зима,
Свистит поземка, снег бросает,
Сидит крестьянин у окна, скучает,
А тут Марфуша сына Павлу принесла!

Событие!
Почти международной выставки открытие!
Но только на селе,
Зато между своими (не столично-выставочными) – много веселей!
Как было сказано уже –
Покушал, выпил – и отлично на душе!

Но что дарить наследнику Федоту?
Серпы, лопаты, вилы, огненную воду?
Увольте, если и дарить подарок,
То так, чтоб узнаваем был и ярок!

Вот поп колхозный и решил,
Чтобы сынок в дальнейшей жизни не грешил,
Соорудить ему на день рожденья пару крыльев,
И чтоб натурально, как у ангелов – и с перьями, чтоб знаменито!

Мол, говорит:
«Судьба ему благословит!
А в подтвержденье
Необходим презент – не сено, сапоги, брезент,
В селе такого сплошь навалом,
И даже и не хлеба с салом,
А нечто большее, нечто свыше!
Вот крылья – самое оно, внемлите, люди, ангелы меня услышали!»
Легко сказать:
«Несите, люди, крылья!», –
Но где их взять
При факте исключительно
Людского рода повсеместного засилья?

Что перьями и пухом обделён,
Зато умён, на выдумки силён,
И кто бы что ни говорил, совсем не без идей –
Придумали – решили отловить с десяток лебедей,

Которые не к месту сели отдохнуть,
Пред тем, как снова двинуть в путь,
Неподалёку от колхоза на пруду,

Не зная,

Что накликали беду –
И лично на себя, и на всю стаю!

Несчастных птиц отправились ловить составом всем,
Приволокли на пруд десятка три капроновых сетей,
За завтраком в надежде лебедей застать –
Поставив целью их поймать, освежевать и крылья ободрать.

Как поп велел,
Что божий промысел узрел,
Что видит истину сквозь тьму,
Что знает нечто – недоступное
Абы кому!