Роберт Стивенсон - Остров Сокровищ. Перевод Алексея Козлова

Когда я вернулся с бутылью, они уже расположились за столом напротив друг друга – Черный Пёс сидел рядом с дверью боком, чтобы, я думаю, одним глазом обозревать своего старого напарника, а другим посматривать на дверь – как я думал, путь к бегству.

Он велел мне уйти и оставить дверь открытой.

– Твои замочные скважины не для меня, сынок! – сказал он, и я оставил их вместе и ушел в бар.

Хотя я, конечно, делал все возможное, чтобы расслышать, о чём они там говорят, долгое время я не слышал ничего, кроме невнятного шума, но, наконец голоса стали громче, резче, и я уже мог разобрать слово или два, в основном это была мерзкая ругань капитана.

– Нет! Нет! Нет и нет! И довольно об этом! – орал он.

И снова:

– Я сказал! Если дело дойдёт до виселицы, пусть висят все!

Затем внезапно раздался взрыв ругательств невиданной силы, потом громкий хлопок и треск – это стул и стол с грохотом опрокинулись, затем послышался звон клинков, и наконец – крик боли. В следующее мгновение я увидел Черного Пса стремительно убегающим от капитана, а капитана – преследующим его. В руке у капитана сверкал клинок, а из левого плеча Чёрного Пса потоком лилась кровь. Прямо у двери капитан нацелился достать беглеца последним страшным ударом, который, несомненно, разрубил бы голову несчастного пополам, если бы удар не пришёлся по вывеске нашего прекрасного «Адмирала Бенбоу». Вы и по сей день можете увидеть глубокую выемку на нижней стороне рамы.

Это был последний удар в битве. Выскочив на дорогу, Черный Пес, несмотря на рану, показал замечательную частоту своих каблуков и через полминуты скрылся за краем холма. Капитан, со своей стороны, стоял, глядя на вывеску, как совершенно сбитый с толку человек. Затем он несколько раз провел рукой по глазам и, наконец, вернулся в дом.

– Джим! – сказал он, – Рому!

Сказав это, он сильно пошатнулся и опёрся рукой о стену.

– Вам больно? – закричал я.

– Ром! – повторил он, – Ром! Я должен убраться отсюда! Ром! Ром!

Я побежал, чтобы принести ему рома, но так волновался, что мои руки тряслись. Из-за этого я разбил один стакан и напоролся на кран, и, пока наполнял ромом второй стакан, я услышал громкое падение в гостиной. Вбежав в гостиную, я увидел капитана, лежащего на полу. В это же мгновение моя мать, встревоженная криками и драками, побежала вниз, чтобы помочь мне. Мы посмотрели друг на друга. Он хрипел очень громко и тяжело, его глаза были закрыты, а лицо приобрело ужасный цвет.

– Дорогой мой! Дорогой! – воскликнула моя мать, – Какой позор для дома! А твой бедный отец болен!

В тот момент мы понятия не имели, что делать, чтобы помочь капитану, и нами овладела только одна мысль, что он получил смертельную травму в драке с незнакомцем. Я попытался влить ром в его горло, но его рот был закрыт, а зубы сжаты железной хваткой. Мы испытали огромное облегчение, когда дверь открылась, и появился доктор Ливси, пришедший наведать моего больного отца.

– О, доктор! – воскликнули мы, – Что нам делать? Куда он ранен?

– Ранен? Конец скрипичной палочки! – сказал доктор, – Он не более ранен, чем вы или я. Человек получил инсульт, как я его и предупреждал. Итак, миссис Хокинс, успокойтесь! Просто идите наверх к своему мужу и не говорите ему, если возможно, ничего об этом деле. Со своей стороны, я должен сделать все возможное, чтобы спасти ничтожную жизнь этого негодяя! Джим, неси мне таз!

Когда я вернулся с тазом, доктор уже разорвал рукав куртки капитана и обнажил его большую жилистую руку. На ней была в нескольких местах нанесена татуировка. «На удачу!», «Попутного Ветра» и «У Билли Бонса Всё сбудется!» были очень аккуратно и четко исполнены на предплечье синими чернилами; а рядом с плечом был вид виселицы и человека, повисшего на верёвке – сделано это было, как я подумал, с большим знанием дела и хотелось бы сказать – мастерством.

– Пророческая картина! – сказал доктор, касаясь пальцем изображения.

– А теперь, мистер Билли Бонс, если ваше имя на самом деле таково, мы посмотрим на цвет вашей крови! Джим, – сказал он, – ты боишься крови?

– Нет, сэр! – ответил ему я.

– Хорошо, тогда… – сказал он, – держи таз!

И с этими словами он взял ланцет и вскрыл вену.

Из капитана вытекло чёрт знает сколько крови, пока он не очнулся, не открыл глаза и не посмотрел вокруг мутным взором.

Первым он безошибочно узнал доктора и нахмурился, затем его взгляд упал на меня и он сразу успокоился. Но потом внезапно налился кровью, и он попытался приподняться, крича: