Иль Канесс - Оформитель слов

Я вообще подозревал, что дядя Миша никакой был не милиционер, а настоящий оперуполномоченный из какого-нибудь особого 13-отдела по борьбе с вурдалаками.

Как бы то ни было, но жилось в квартире хорошо. Я целыми днями яростно рубился в дэнди, смотрел «Трансформеров» и «Вольтрона», шлялся по двору, пытаясь скрыться от поцелуев соседки Наташки, закапывал «секретики» или крутился на стройке неподалеку.

Мама тогда работала уборщицей в пожарной части, а батька вообще хер знает где водителем. Однажды он приехал с работы и сказал за ужином, весь измазанный в копоти:

– Без работы я теперь. Сгорела ебучая лесопилка. Нахуй сгорело все к ебанной матери в этой ебучей лесопилке и сукаблятьнахуй, мое ВОЛЬВО!

Легковой автомобиль марки «Вольво» батька несколько месяцев бережно ремонтировал, аккуратно красил и все мы его очень ждали чтобы поехать на Алтай. Но, к сожалению, «ебучая лесопилка нахуй сгорела» вместе с заветным автомобилем.

В общем, в городе жилось довольно не кисло, а потом мы переехали в деревню…

В деревне была чудесная речка со всякой рыбой, настоящий густой лес с вкусными грибами и мухоморами сильно красивыми, зеленые холмы с березками и много неба с тягучими облаками. Лепота.

Но мне на эту красоту было решительно похрену. Потому что «Трансформеров» и «Вольтрона» в дремучем селе не показывали, дэнди сломалось, а друзья остались в городе. Еще вместо пенной ванны с уточками была БАНЯ с тазиками, а заместо блестящего унитаза уличный СОРТИР в минус сорок и свирепую метель.

Я был несказанно расстроен от таких фокусов с жилплощадью. Просился обратно и наматывая сопли на кулак, ревел:

– Мы жили… жили на проспекте… на целом ПРОСПЕКТЕ! имени Дзержинского… железного Феликса… мне револьвер системы Наган обещали… а тут… тут даже улицы НИКАК не называются! ХОЧУ ОБРАТНО!

– А ну-ка прекращай нытье! – строго говорила мама. – Не поедем мы обратно. Теперь это – наш дом…

– Обратно хочу!!! Обратно! А-а-а-а!

– Сейчас по жопе получишь!

– А бейте! Бейте! Лучше умереть, чем жить в этой глуши!

– Ох, сейчас ты получишь по первое число! Щас я тебе дам! – страшно гневалась она и пыталась поймать меня за воротник.

Ладонь у мамы крепкая, а жопа моя нежная-пренежная. Лучше не попадаться. Не на шутку испуганный, я бегал от нее кругами и, умоляя, очень убедительно визжал, как поросенок-истеричка:

– Мама, мамочка, ПОЖАЛУЙСТА, не надо! Я передумал, мне тут ОЧЕНЬ нравится!..

Она почему-то не поверила.

Отхватив скакалкой по нежной жопе свистящих аргументов и фактов, я несколько дней хмуро слонялся по окрестностям, упорно размышляя над тем, чем же заняться в глуши десятилетнему чекисту. К концу недели план был разработан.

Я собрал в одну стеклянную литровую банку жуков, муравьев, червяков, пчел, шершней, пауков, бабочек и гусениц. Всех тех, кто попался под горячую руку. Вербовал их по одному или по два добровольца от каждой коалиции. Затем плотно закрывал банку и долгими часами наблюдал, кто кого захуячит в неминуемой схватке. Как правило, огромный шершень откусывал всем бошки и побеждал. Шершней я потом освободил от прохождения срочной службы. Потому что охреневшие.

Шли годы. К деревне я привык. От безделья начал писать стихи, рассказы и рисовать всякое. Особенно тогда было модно все американское, и поэтому я чаще всего рисовал президентов или доллары. Ходил в библиотеку и запойно читал. Летом купался и рыбачил. Зимой катался на лыжах или санках. В общем, дел было очень много. Главное, безделье развило всякие творческие наклонности, и я уже нисколько не жалел о том, что переехал.

Окончив там школу шестнадцати лет отроду, я отправился обратно в заветный город и поселился в общежитии. Там периодически били, иногда унижали и часто отбирали все, что представляло хоть какую-то ценность.

И тут я понял, что будь я железным Феликсом, то всех бы нахуй расстрелял, а тех, кто успел спрятаться, отправил бы строить еще один Беломорканал. Но не тут-то было. Бандитизм процветал, а по телевизору крутили сериал «Бригада» про нормальных пацанов, подавая всем хороший пример.

Спустя месяц такой увлекательной житухи, все мои мысли поскорее покинуть унылое село были резко пересмотрены и сильно захотелось обратно домой к гитаре, книжкам, горячей еде и чистой постели. Вообще, к МАМЕ. Но пути назад уже не было.

С этого момента начался мой путь в самостоятельную и взрослую жизнь, а в родительский дом я приезжал теперь лишь в гости.