Елена Кисель - Герои

Возможно даже, что родня царя, слуги и просто жители Фер даже начали выстраиваться в очередь и готовить транспаранты для бога смерти, но потом вспомнили:

а) кто их заберет,

б) куда заберет,

в) к кому заберёт,

г) у Аида очень плохой характер.

И как-то сразу сделали вид, что они просто собрались потанцевать, а теперь уже и по домам пора, и вообще, дети не кормлены, оливки не давлены, на фиг, на фиг!

В общем, в урочный час своей вроде как смерти Адмет остался один, с тысячей вежливых отказов: от престарелых родителей, от верных слуг и друзей, а также от всех жителей Фер, включая вон того лишайного одноногого сироту с помойки. «Но я же няша?» – удивился бедный царь, готовясь помирать. «Почти мёртвая няша», – успокоил приближающийся Танат. И вот тут-то жена Адмета Алкеста решила: была не была, рвану в Аид вместо любимого!

Царь очень плакал, но отговаривать жену дальновидно не стал, поэтому в назначенный час Танат появился, порадовался, что имя жены тоже начинается на А, махнул мечом – и… глубокий траур начался во дворце.

Тело Алкесты завернули в ткани и спустили в толос (подвал-гробница), Адмет начал ходить и голосить, что «на кого ж ты меня оставила», слуги ходили и голосили примерно так же, но тут появился Геракл и обломал всем скорбь.

Геракл в Ферах оказался, собственно, случайно, по пути к очередному подвигу – долгая дорога, недостаток вина и общения, а тут друг в городе правит, а почему бы и нет… Скорбная физиономия друга Адмета слегка удивила героя, но верный законам гостеприимства Адмет тут же заявил, что, мол, родственница у меня померла, ты ничего, пируй, пируй!

Дверь на женскую половину задраили, на мужской приготовили богатый пир, и всё сразу стало веселее. На женской по-прежнему предавались трауру. На мужской Геракл пировал и (о, ужас) от пущего веселья пел – так что непонятно, где было грустнее. Слуги Адмета, привычные, в общем, ко многому, акустическое мучение переносили стойко, но с перекошенными лицами, к которым Геракл не замедлил придраться:

– Ты меня уважаешь? А ну, быстро улыбаться и пить! Глядишь, и рожа разгладится.

Слуга усомнился в действии вина как анальгетика от пения героев, а потому раскололся и таки выдал страшную тайну о смерти госпожи.

– Я свинья, – приуныл Геракл. – Опять. Э, ладно, мы герои или не герои? А ну, где там ваш толос, куда госпожу положили?!

Бога смерти, который в полночь прилетел напиться жертвенной крови у толоса покойницы, ждал очень большой сюрприз. Большой, нетрезвый, в львиной шкуре и не особо разбирающийся в переговорах.

Поэтому Танат для начала получил в ухо, а потом его сдавили в дружеских алкогольного типа объятиях и задушевно потребовали:

– Давай сюда бабу.

– Чё?! – ответил Танат вопросом, пресекающим любые аргументы.

Завязалась борьба. Голодный и по натуре своей не особо добрый Танат дышал на героя своим «леденящим дыханием» («Меееентоооос!»). Герой, основательно покушавший и попивший во дворце Адмета, тоже дышал на Таната чем-то, что аэды предпочли не описывать. Победил геройский перегар: сбитый с крыльев бог смерти оказался связанным и предпочёл откупиться от Геракла Алкестой, «только отвернись уже куда-нибудь, как мужика тебя прошу!!»

Алкесту Геракл закутал в покрывала и отвёл к царю, где после недолгих препирательств («На, бери, хорошая баба!» – «Да не надо мне, я только жену похоронил!» – «Ну, хоть оставь у себя, отвоевал, деть некуда!» - «Ну, только ради дружбы…») была разыграна сцена «Алкеста, открой личико!» – и траур в городе быстро прекратился, а воцарилось ликование. Когда Адмет узнал, что благоверная еще и три дня будет молчать – ликование возросло, натурально, в три раза.

А Геракл побрёл отсыпаться, а то ещё за конями Диомеда ехать во Фракию…

В свете всего произошедшего, фракийцам следовало окапываться.

Античный форум

Зевс: Знаешь, сынок, тебе всё-таки не следует пить…

Геракл: А? А чего? Что-то было?!

Гермес: Ты дал в ухо Танату.

Афина: Оставил его без ужина.

Гермес: Отобрал у него тень.

Гипнос: По-моему, еще и подорвал его веру в человечество.

Персефона: Я не жалуюсь, но почему гонец моего мужа сжевал всю мяту в моем саду?

Аид: Геката сказала, что мята – хорошее успокаивающее.

Геката: Ребята, нервный крылатый хмырь с рефлексом мечника – это сильно!

Танат: Фиг бы с ним, с ухом, но мою жертвенную кровь кое-кто тоже вылакал!

Геракл: Почему во рту такой привкус, как будто мясо было недожаренным?