Елена Кисель - Герои

Восьмая погоня за ценной мутагенной греческой фауной – конями царя Диомеда – у Геракла началась как-то наперекосяк. Раньше всего, по дороге случилась маленькая заварушка с начищением табла богу смерти. Дальше, пришлось ехать за море, к царю Диомеду. Диомед правил бистонами, которые, как слышно из названия, были ну очень воинственными и не очень обремененными моралью.

Плюс ко всему, сами кони бистонского царя. Мультяшный ёжик, увидев одну такую лошадку, с воплем: «Меня тут не было!» – ломанулся бы в обратно в туман, не разбирая дороги, а после всю жизнь бы заикался и пил горькую с медвежонком.

Причина в том, что как-то раз царь Диомед, решил, что «хорошо бы моим коняжкам в пищу животных белков подсыпать» – и заменил овёс диетой из пленников и случайно приставших к Фракии мореходов. Кони от человечинки вошли в рост и в силу, но резко недобрали тормозов, отчего их и приходилось держать на железных цепях (поскольку на конюхов, на слуг и даже на самого царя они смотрели, как на смешную говорящую пищу).

Ну, и последнее – к Фракии Геракл прибыл уже в разряде тех, кто любит не только женщин. Рядом мыкался и нежно голубел какой-то сын Гермеса Абдер.

Долго голубеть Абдеру не пришлось. Стратегический план захвата лошадей-мясожоров был реализован быстро и без лишних трупов, а вот при отступлении Гераклу в спину ударил вопль обиженного царя, солидарного с тем самым ёжиком из тумана: «Лоша-а-а-адка-а-а!!!» Вслед за воплем появился Диомед с войском бистонов (которые понятия не имели, куда еще утилизировать пленников, как не на корм лошадям, а потому очень возмущались). Чутко уловивший запах разборок Геракл сцапал дубину, наказал Абдеру смотреть за трофеями и пошел крушить черепа. Абдер остался голубеть уже от нехороших предчувствий и кидаться фразочками типа: «Маленькие, хорошие, нежные пони…».

Кони Диомеда смотрели на него глазами заядлых гомофобов. Всё предвещало большую беду.

Когда Геракл, заровнявший Диомеда и большую часть войска бистонов дубиной в песочек, вернулся к кораблям, его поджидали подозрительно сытые кони, явно удовлетворившие одновременно и каннибальские, и идеологические наклонности.

Геракл, как пишут аэды, огорчился. Одного взгляда на огорченного Геракла достаточно, чтобы кони стали толерантными к мужской любви веганами. В таком состоянии они и доплыли до царя Эврисфея, который так впечатлился, что приказал отпустить «лошадочек» на волю.

На воле коней Диомеда якобы растерзали дикие звери, которые не встречались с огорченными Гераклами и не меняли свой образ питания.

Поэтому о потерях в рядах диких зверей аэды молчат.

Античный форум

Гера: Я заявляю вам, как хранительница домашнего очага!! Вот, уже и кони протестуют! Да есть у нас стопроцентные мужики, или нет?!

Зевс покинул беседу.

Дионис покинул беседу.

Посейдон покинул беседу.

Гермес: А как же!!

Аид: ?

Гермес покинул беседу.

Афина: У вас есть я! И немного – Артемида!

Гера: О_о

Афина покинула беседу.

Аид: По-моему, сегодня подземные тусуются без компании)

После расправы над конями Диомеда греческая фауна начала нырять и маскироваться при виде Геракла так активно, что Эврисфей долго не мог придумать, куда бы героя еще припрячь. Но в конце концов, пораздумав, послал к амазонкам, здраво рассудив, что «бабы – тоже фауна», а с такими характерами – они еще и за чудовищную фауну сойдут.

Кроме того, дочь Эврисфея желала иметь пояс царицы амазонок Ипполиты. Пояс был подарком Ареса и царицей вообще-то использовался как символ власти, но микенская царевна явно лелеяла надежды на другие функции («волшебный пояс для похудания», например).

Чтобы не скучно было ездить к амазонкам, Геракл захватил с собой друзей, и поездка действительно прошла душевно: сначала война с сыновьями Миноса, потом вынос воинственного народа со смешным названием бебрики (земли последних Геракл сдал своему другу Лику с просьбой «назвать их как-нибудь иначе, а то невозможно же прям…»).

В конце концов Геракл все-таки явился к амазонкам и огорошил их новым приемом: вежливой улыбкой и просьбой отдать пояс.

Когда к тебе заявляется что-то вроде маленького горного кряжа, завернутое в львиную шкуру и с дубиной на плече, а потом вместо режима «Геракл крушить!» включает обаяшку и вежливо вещает, что, мол «не могли бы вы, нам очень надо», – отказать очень, очень сложно. Подобравшая отпавшую при виде харизмы Геракла челюсть Ипполита уже почти начала снимать с себя пояс. Но тут вмешалась Гера, которая только-только отошла от фиаско с раком… ладно, с гидрой.