Александр Вяземка - Товарищ Кот, английский жмот и человек-патефон, или Добро пожаловать в Велкомбританию

Я едва сдержался, чтобы не прыснуть со смеху: у наших ребят из Управления было отменное чувство юмора.

«Ну что же, – рассудил я. – Мои клиенты достаточно поразвлекались. Теперь моя очередь».

Я наклонился вперед, пытаясь выглядеть как можно естественнее, и спросил:

– Где?

«Везде» – было мне ответом.

Я не знал, что на это сказать, поэтому спросил наугад:

– Когда?

«Зачем?» – еще более непонятный ответ.

Тут до меня дошло, что русские сидят совершенно неподвижно, разглядывая меня с удивлением и явной подозрительностью.

– Давайте теперь вы, – ослепительно улыбнулся я и объяснил, пытаясь рассеять их беспокойство: – Раньше никогда проводить подобные собеседования не доводилось.

Десять минут спустя, когда из-за монотонности ответов у присутствующих уже притупилось внимание, я повторил свой вопрос:

– Когда?

Прочитав ответ, я чуть было не упал со стула:

«Иди к черту!»

Риск выдать наличие в доме секретного оборудования был велик, но я все же решился добиться от Управления инструкций:

– Говорит Притчард, – произнес я как можно внятнее. – Где?

«Везде».

Операторы на противоположном конце телепатического канала либо были не в курсе моего задания, либо, учитывая позднее время, попросту пьяны!

– Пароль и отзыв? – Я грозно треснул кулаком по столу.

Но едва я задал этот вопрос, как что-то невидимое стукнуло меня по лбу. Удар был не очень сильным, однако от неожиданности я свалился на пол.

– Ну все, хватит! – Я поклялся, что операторам такое отношение к службе даром не пройдет, но на текущий момент сеанс связи лучше было отложить.

С тех пор я предпринял еще несколько попыток установить телепатический контакт с Агентством, но на все мои вопросы и удары по столу операторы лишь смеялись мне в лицо.

Как видите, за последние несколько недель мне пришлось пережить множество странных и неоднозначных событий, хотя, если верить гороскопам, как раз сейчас для меня наступило время личного успеха, процветания и прочей шелухи, что обещают нам гороскопы. Все эти события настолько занимают собой мое внимание, что порою я забываю о существовании внешнего мира. Интересно, существую ли еще для внешнего мира я сам?

Я не жалуюсь, нет. Моим русским еще труднее. Поэтому я был приятно удивлен, когда Доля, который обычно держит свои мысли и чувства при себе, то ли нечаянно, то ли умышленно проговорился:

– Кажется, я влюбился…

«Отлично, – сказал я себе. – Судя по всему, они начинают обживаться».

Это была действительно отличная новость.

– Да ты что! – воскликнул я вслух. – Искренне рад за тебя! А в кого влюбился?

– В себя…

А… В принципе, принимая во внимание его чрезмерную сосредоточенность на своей персоне, этого следовало ожидать.

– Надо бы тебе жениться. – Мне действительно хотелось ему помочь хотя бы советом.

– Не могу я жениться: мне противен вид любого человеческого тела, кроме моего собственного.

Хиллтон – еще один очаг противодействия моему скрытому, но уверенному продвижению к переходу руководства группой под мой полный контроль. В первые три дня Хиллтон ограничивался наблюдением за мной, но на четвертый он озвучил сомнения в моих познаниях русской кухни. Я отличаюсь болезненно педантичным подходом к таким вопросам, поэтому я не мог пропустить подобные обвинения мимо ушей: если вовремя не доказать их несостоятельность, в дальнейшем от них так просто не отмахнешься.

Я повернулся к книжному шкафу, чтобы ознакомить Хиллтона со свидетельством известного автора поваренных книг, как неожиданно тот огрел меня по голове стулом! Удивляюсь, как у меня вообще голова не отклеилась от шеи при ударе такой силы. Придя в себя, я обнаружил во рту сильный привкус железа, а в кармане – руку Хиллтона: типичная ошибка неподготовленного гражданского лица при оказании первой помощи.

– Не волнуйся, – сказал я ему. – Я в порядке. Ничего страшного.

Коварства Хиллтону не занимать. С тех пор спиной к нему я больше не поворачивался. Не подумайте, что я боюсь его. Чтобы я испугался его? Да я могу одной левой расправиться с ним в любом поединке – хоть на шпагах, хоть на кочергах, а хоть и на удочках: за время учебы в разведшколе я в совершенстве овладел навыками каратэ, джиу-джитсу, айкидо, стенографии, плоскостопия и азбуки Морзе. Что я ему и доказал, когда несколькими днями позже он попытался вызвать меня на дуэль. Моим долгом было подавить попытки устроить кровопролитие в зародыше, поэтому я предложил Хиллтону просто пристрелить его. Но тот от моего предложения категорически отказался. С того дня он стал тише, но моей повернутой к нему спины ему все равно больше не видать. Но это будет позже. Возвращаясь же к четвертому дню нашего знакомства, я сплюнул кровь, из-за которой у меня во рту и образовался непривычный вкус, и сказал самому себе: