Вадим Сухачевский - Злой октябрь

Вблизи бабахнул выстрел, нападавший, значит, был не один. Я в ответ тоже выстрелил в темноту, не зря на всякий случай держал свой браунинг под подушкой.

Больше нападавшие не стали испытывать судьбу, уже через минуту их сапоги громыхали по лестнице.

Я встал, придвинул ко входной двери тяжелый шкаф и две тумбочки, но о сне теперь не приходилось и думать, так же, как и о том, чтобы еще хоть на день задерживаться на этой «фатере занедорого» . Некоторое время я смотрел в окно на темный город. Впрочем, совсем уж темным он как раз-то и не был – во всех направлениях виднелись горящие костры. Судя по их числу, город был наводнен бродягами и прочими бездомными. Наверно, такое же зрелище когда-то наблюдали осажденные варварами римляне.

Признаюсь тебе, Юрочка, что когда-то в юности я, романтически настроенный недоросль, жаждал революции, она виделась мне в благородных чертах. Да, она могла быть и жестокой, как во Франции, но все равно благородно жестокой, похожей на ту полуобнаженную женщину, Свободу на баррикадах с картины Эжена Делакруа. Но такой, с вонью, с клопами, с бандитами-сифилитиками, с матюгами на стенах, с за… нными подъездами – такой я никак не ожидал.

Ладно, мало ли всяческих глупостей может бродить в юных головах!..

Ну а теперь вернусь к тому, на чем я прервался несколько страниц назад – к делу Леднева.

Помнишь, я остановился на том, что прокурор грубо вытолкал следователя Лежебоку из своего кабинета? Однако наш надворный советник был не из тех, кого можно запугать начальственным топаньем, он решил самостоятельно докопаться до причин такого оборота дела и, взяв отпуск, засел за бумаги.

Фактически в течение этого месяца он выполнял работу счетовода. Благодаря своей природной дотошности, он имел все данные по доходам Леднева, то есть по наследствам, доставшимся тому от усопших вдовушек, а также по его расходам (на то у него было немало осведомителей), и в конце концов пришел к выводу, что суммы не сходятся: доходы изрядно превышают расходы.

Может, Леднев, копил деньги?.. Нет, это было сомнительно: перед каждой новой женитьбой он был гол как сокол и занимал деньги под немалый процент, чтобы пустить пыль в глаза очередной невесте. Куда же девались деньги, лишние сотни тысяч, по подсчетам судебного следователя?

И, вспомнив наиболее известные случаи из недавнего времени, наш Лежебоко пришел к выводу, все более крепнущему: Леднев – провокатор Охранки. Одной рукой он отдает часть денег на революцию, другой сдает тех же самых революционистов. Короче говоря, новый Азеф. Отсюда и гнев прокурора (явно подогретый сверху). Все помнили, как поплатились многие высшие чины, когда дело Азефа вышло наружу, никому не хотелось повторения такого позора.

Уж не знаю, откуда следователь Лежебоко узнал о существовании Тайного Суда, однако узнал все-таки, и понял, что в данном случае только этот суд может восстановить справедливость. Ведь Леднев входил в касту неприкосновенных , а именно за таких и брался Тайный Суд.

Не так давно судебному следователю удалось выйти непосредственно на меня, дело было в январе, совсем незадолго до свержения самодержавия. Он привез мне все документы.

Да, наш неприкосновенный был мерзавцем наивысшего разряда! Особенно меня потрясло его последнее злодеяние. Дело в том, что очередная богатая вдовушка имела четверых детишек в возрасте от трех до десяти лет; понятно, все они также должны были наследовать ее деньги, но делить наследство на пятерых никак не входило в планы Леднева, и он решил расправиться со всеми разом.

Купил всем детям хорошенькие матроски, и вместе с ними и с женой отправился осматривать свою новую яхту (надобно сказать, что он состоял и продолжает состоять членом Петроградского Яхт-клуба, куда и не всякого графа допустят). Когда все семейство уже находилось на яхте, Леднев на минутку выскочил купить себе сигар, и в этот самый момент яхта запылала. Причина возгорания, как установили пожарные, – неисправность электрической части двигателя.

Спасти не удалось никого. Леднев был, как всегда, безутешен. Вот только у одного следователя возник вопрос: отчего это накануне пожара Леднев вынес с яхты дорогие картины новомодного художника Айвазовского, коллекцию серебра и старинный персидский ковер стоимостью в десять тысяч, но тому следователю быстро заткнули рот.

По делу Леднева я немедля собрал заседание Тайного Суда. С очень горячим и убедительным обвинением выступил следователь Лежебоко, и в конце концов, члены Суда единогласно вынесли негодяю смертный приговор.